Белый царь – Иван Грозный. Книга 1

– Знак Божий! Предзнаменование.

Из арки появился священник лет сорока в черном одеянии, с непокрытой головой, отчего его длинные волосы колыхались на ветру. В руке он держал посох. У звонницы собралось и немного простого народа.

Священник видел царя, но обратился не к нему лично, а ко всем сразу:

– Вот, люди, расплата за грехи наши, за то, что веру христианскую перестали чтить надлежащим образом, погрязли в блуде, корысти и вражде, забыли о любви к Богу. Господь долго терпел, но теперь послал нам страшное испытание, чтобы мы огнем очистили свои души, изгнали дурные мысли, вернулись к честной христианской жизни. Или я не прав, люди? Может, среди вас есть кто-нибудь безгрешный?

Священник резко повернулся к Ивану. В его глазах царь увидел столько силы и внутренней твердости, что невольно отступил.

– А может ты, царь, безгрешен?

– Грешен, как и любой другой человек. Как звать тебя, отец?

– Сильвестр я, государь.

– Мне о тебе митрополит говорил. Хочу побеседовать с тобой наедине, но не здесь, а в Воробьево. Поедешь со мной?

– Коли слушать будешь, не затыкая рта, отчего же, поеду. Но не со свитой. Завтра буду у тебя в летнем дворце. – Не ожидая слов царя, протопоп Сильвестр тяжело вздохнул и ушел в ту же арку, из которой и появился.

Иван проводил его взглядом, повернулся к Ургину.

– Глаза его заметил, Дмитрий?

– Видел огонь пожара, горящего в нем.

– Это точно. А говорит так, словно каждое слово в тебя костылем вбивает. Видать, крепкого убеждения человек.

– Да, но я чувствую, что тебе предстоит непростой разговор. Сумеешь ли выслушать протопопа до конца, не сорвешься ли гневом на его слова?

– Теперь сумею, не сорвусь. Общая беда быстро учит уму-разуму.

Государь с Ургиным и Адашевым прошли к царскому дворцу. Он почернел, но стоял, хотя внутри выгорел.

Иван с досадой сказал:

– Я надеялся, что дворец окажется пригодным для проживания и работы, ан нет, напрасно.

Подал голос Адашев:

– Так мы и дворец, и весь Кремль быстро восстановим.

– Не быстрее, чем отстроится вся Москва, – резко ответил Иван. – Дворец пока подлатать, заменить то, что сгорело. Вот это надо сделать быстро, дабы я мог переехать в Москву. Остальное будем восстанавливать вместе с городом. А пока мне придется править из Воробьево. Надеюсь, недолго. Так, Алексей?

Адашев поклонился.

– Так, государь.

– Вот ты и займешься этим, пока я тебе другого чина не подберу и народ не успокоится. Человек ты честный, в темных делах замечен не был. Гляжу, верен. Да и царица Анастасия отзывается о тебе весьма благосклонно. Такие люди мне нужны. Не на побегушках, не на второстепенных местах, а в делах обустройства государства и управления им.

Адашев, не выказывая никаких эмоций, поклонился царю в пояс.

– Слушаюсь, государь! Если доверяешь мне, то можешь во всем на меня положиться.

– Во всем ли, Алексей?

– Да! – твердо заявил Адашев и вновь поклонился.

Иван осмотрел Кремль.

– Да, дел предстоит много. Смотрю, извелся ты в думах, Дмитрий.

– Признаюсь, государь, все мысли об Ульяне, о дочери.

– Понимаю. Езжай-ка ты к себе да чини розыск. Будет нужна помощь, скажи.

– Не найду семью сам, никто не поможет.

– Вот тут ты не прав. Допустим, судно разбилось о берег, а Ульяну с дочерью подобрали добрые люди. Может, ты ищешь жену, а она – тебя?

– Благодарю, государь, за поддержку.

– Все мы должны поддерживать друг друга.

– Ты не ездил бы по Москве, государь. Народ сейчас обозленный, отчаявшийся, как бы не выплеснул на тебя свою ярость.

– Царя народ не тронет. Ты, Дмитрий, не обо мне, а о себе думай. Езжай, отпускаю тебя. Сколько потребуется, столько и ищи. Найдешь, вернешься.

Ургин поклонился, отошел от Ивана, вскочил на своего верного скакуна и погнал к месту, где стоял его дом. Он едва ли не единственный на улице, как ни странно, не пострадал от пожара.

Дмитрия встретил Тимофеев.

– Что, Гриша?..

– Ничего, князь! Приехал в усадьбу – никого. Кто-то забирался в дом, унес кое-какие вещи, припасы, да все это мелочь.

– Значит, Ульяна не вернулась на Москву?

– Нет, князь.

– Знать бы, что дом устоит, что его пожар не тронет, не послал бы жену с дочерью в Благое.

– Знал бы, где упасть, соломку бы подстелил.

– А Алешка еще не появлялся?

– Ему рано. На то, чтобы осмотреть берега да порасспросить людей, требуется много времени. Но к вечеру, даст Бог, подъедет.

– Хоть бы весточку какую прислал.

– Да у него и людей свободных нет, все при деле.

Ургин пересек двор и присел на лавку.

– Ох и худо мне, Гриша!

– Думаешь, мне легче?

– Ваш-то старый дом что?

– Я быстренько сбегал на посад. Вся улица выгорела начисто. Наш с Ульяной дом тоже превратился в пепел. Помнишь, пред пожаром потянуло меня туда? Видать, дом звал, хотел проститься.

– Так жить невозможно, Гриша. Надо что-то делать.

– Хочешь, поплывем навстречу Алексею?

Ургин отрицательно покачал головой.

– Нельзя, Гриша. Когда о беде моей говорили, государь сказал, что Ульяну и дочь могли подобрать добрые люди, если с ладьей на реке что-то случилось. Эти люди должны меня искать именно здесь. Придет человек, а радостную новость сообщить некому. Так что останемся тут.