Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

– Но коли не придет, то ожидай меня на Соловках. Я с ним говорить буду.

– Хорошо.

Ургин спросил:

– А ты на Москве по делам или как?

– По делам, конечно, Дмитрий. Просто так из Соловков в Москву вряд ли стоит ехать.

– Да, путь не близкий. К митрополиту?

– К Ивану!

– Вот как? А я как раз хотел узнать, пойдешь ли к нему. Тогда завтра с утра вместе в Кремль и поедем.

– Хорошо, Дмитрий. Хочу по Москве пройтись. Помнишь, как в юности гуляли?

– Да ты-то больше за книгами сидел, а я погулял на славу.

– Григорий, брат Ульяны, с тобой или сам по себе в доме родителей живет?

– Погиб Гришка, Филипп, защищая от татар село Благое.

– Вот оно как. Земля ему пухом. – Филипп трижды перекрестился.

Ургин вызвал слугу, который появился тут же.

– Приготовь постель гостю в соседней горнице, все еще раз проверь на дворе да ложись спать.

– Слушаюсь!

Кирьян исчез.

А Дмитрий Ургин и Филипп, в миру Федор Колычев, еще долго сидели в горнице князя, вспоминали молодость, поход на Казань, Ульяну. Им было о чем поговорить.

Утром после молитвы и трапезы Дмитрий и Филипп направились к Кремлю в сопровождении Кирьяна да Петра Лемеха, ратника дружины Ургина. Старший дворцовой стражи провел князя и игумена в царские палаты.

Иван встретил Филиппа с радостью, обнял его.

– Здравствуй, отче! Рад видеть тебя.

– Многих лет тебе, государь!

– Благодарю. Да вы проходите, Дмитрий, отец Филипп, присаживайтесь на лавки. Поговорим, а время подойдет, и отобедаем вместе.

Царь сел в кресло, князь Ургин и Соловецкий игумен устроились на лавке, устланной дорогими коврами.

– Поначалу дело решим, да, Филипп? Ведь ты же приехал с Соловков не только ради встречи с друзьями?

– Так, государь.

– Говори, что за дело у тебя ко мне, не стесняйся. Ты и Дмитрий – мои истинные друзья. Вы в детстве жизнь мне спасли, поддерживали как могли, обороняли, защищали, до конца исполнили клятву, данную моему отцу.

Филипп достал две грамоты.

– Девять лет назад, государь, твоим повелением монастырю было разрешено беспошлинно продавать соль по десять тысяч пудов в год. Ты подтвердил данное право вот этой грамотой, а два года назад отменил его другой. – Филипп поднял вторую грамоту. – Правда, взамен ты пожаловал нам другие милости, но беспошлинная торговля приносила неплохой доход, позволявший укреплять монастырь, строиться, расширяться. Хочу узнать, почему ты принял такое решение.

– А ну-ка дай запретную грамоту. – Иван Васильевич посмотрел документ. – Да, подпись моя, печать царская. Почему лишил данного права? Деньги в казну требовались на астраханский поход да на укрепление новых границ. Ты вот, Филипп, монастырем управляешь, а мне приходится обо всем государстве думать. Решим так. Все солеварни, принадлежащие монастырю, я от оброка освобожу. Только все сделать надо как положено. Подашь челобитную, получишь царскую грамоту. Сегодня же! Это тебя устроит?

– Да, государь, благодарю!

– Что еще просишь?

– Больше ничего.

– Подумай, Филипп.

– Подумал. То, что хотел, получил.

– Ну и хорошо.

– Мы с Дмитрием ночью долго беседовали. Он рассказывал о рождении твоего сына Федора, с чем искренне поздравляю тебя, и о том, что теперь ты собираешь поход на Ливонию.

– За поздравления благодарю, только болеет Федор.

– Так ему три месяца всего, подрастет – окрепнет.