Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

Иван Васильевич принял лекарство, а потом более четырех часов пробыл в бане. Теплые ванны способствовали частичному выводу вредных веществ через поры кожи, и государь почувствовал облегчение.

Он пожелал играть в шахматы, популярные при его дворе, и повелел позвать дворянина Родиона Биркина, большого мастера этого дела. В опочивальне собралось много вельмож, среди них, естественно Борис Годунов. Иван Васильевич стал расставлять фигуры, но пальцы плохо слушались.

Царь вдруг повалился навзничь. В опочивальне поднялась невообразимая суматоха. Кто-то побежал за водой, кто-то за лекарем, кто-то за царским духовником.

Первым явился Иоганн Эйлоф. Он, конечно же, пытался привести государя в чувство, но никак не мог этого сделать.

Желая посмотреть, как умирает царь, Годунов не удержался, склонился над ним и услышал:

– Это ты, подлый убийца. Погоди, и тебе недолго осталось жить.

Годунов отпрянул от постели Ивана, его пробила дрожь.

Эйлоф взглянул на него.

– Что с тобой, боярин?

– Ты слышал, лекарь? – проговорил побледневший Годунов.

– Что?

– Последние слова царя!

– Так он же в беспамятстве и вот-вот умрет!

– Ты хочешь сказать, что мне все пригрезилось?

– Тебе лучше уйти отсюда.

Годунов ринулся из опочивальни. Бояре смотрели на него с сожалением, считая, что от горя у ближайшего советника царя случилось помутнение рассудка.

Иоганн Эйлоф выпрямился и заявил:

– Царь умер!

Эти страшные слова прозвучали громом среди ясного неба.

Потом в опочивальне наступила гробовая тишина. Ближние бояре находились в шоке. Бельскому стало плохо, и его увел Эйлоф, искавший причину покинуть место, где он совершил убийство.

Вскоре весть о кончине государя облетела город, и у Кремля стал собираться народ. Богдан Бельский, пришедший в себя, объявил людям о смерти их любимца. Толпа начала волноваться.

Тем временем в опочивальню царя прибежал Феодосий Вятка, духовник Ивана Грозного. Он совершил посмертный обряд пострижения, назвал государя, отошедшего в мир иной, иноком Ионой.

Когда стрельцы заняли оборону, Годунов спросил Бельского:

– Видишь, что творится?

– То ли еще будет.

– На престол должен вступить царевич Федор, но не следует забывать и о Дмитрии, его младшем брате. Враждебные нам бояре наверняка попытаются воспользоваться этим и поднять мятеж. А народу только повод дай, разнесет все.

– К чему ты мне это говоришь, Борис?

– К тому, что надо лишить враждебных бояр возможности использовать Дмитрия в своих целях. В завещании царь наделил Марию и ее сына Дмитрия уделом в Угличе. Вот и надо срочно отправить туда всех Нагих. Заодно не мешало бы выслать из Москвы и некоторых особо опасных бояр.

– Но я по тому же завещанию назначен воспитателем Дмитрия.

– И что? На Москве волнения, смута. Ты решаешь обезопасить царевича, всю его родню и близких к ним людей. На время, пока не прекратится смута, рассылаешь их в уделы, где спокойно. Благое дело делаешь. Не забывай, что царь вверил тебе на попечение не только Дмитрия, но и Федора, прямого наследника. Так что ты обязан защищать интересы обоих сыновей государя. Меня он в опекунский совет не включил. Решать придется тебе, Богдан. Помни, что при Федоре ты не только сохранишь свое нынешнее положение, но и возвысишься, если мы и далее будем дружны.

– Ладно. – Бельский кивнул. – С Нагими мы разберемся, но выводить ратных людей на улицы Москвы я не стану. Ты предлагаешь столкнуть в междоусобице воинов и горожан. А вдруг они объединятся да пойдут на Кремль? Нет, упаси Господь от такого!

Борис Годунов усмехнулся.

– Хорошо, войска не беспокой, а вот с Нагими и некоторыми другими боярами, список которых тебе передадут, вопрос решить надо быстро. Сегодня же! А я помогу тебе, чем смогу.

Богдан Бельский тяжело вздохнул и отправился во дворец.

Борис Годунов осмотрел волнующуюся толпу с кремлевской стены и проговорил:

– Сама по себе смута не прекратится. Надо что-то делать, чтобы не дать ей разгореться во всю мощь. Иначе она сметет все и всех. Придется жертвовать Богданом. Он больше не нужен. Заодно освободится и место главы опекунского совета. Я должен занять его, стать правителем страны при больном царе. Ради этого пожертвуешь многим.

Годунов спустился со стены, пошел во дворец, завидел одного из своих верных людей и позвал:

– Васюта, поди сюда!

Молодой человек подбежал.

– Слушаю тебя, боярин.

– Наша дружина наготове?

– Как полагается, в смутное-то время. В городе людей подняли. На всякий случай сани с припасами подготовили.

– Все это пустое, Васюта. Сейчас важно другое.

– Так ты только скажи, боярин, все сделаем.

– Надо пустить по Москве наших людей, чтобы слух разнесли, будто царя Ивана отравили.

– Отравили? – воскликнул молодой ратник.

– Да! Это сделал ближний советник покойного царя Богдан Бельский, воспользовавшись тем, что государь принимал лекарства только из его рук. Пусть говорят, что и к смерти царевича Ивана он руку приложил, хочет, чтобы войска разгоняли народ, не давали ему проститься с любимым царем. Ты понял меня, Васюта?

– Понял, боярин.

– Делать дело осторожно, тайно!

– Не беспокойся, боярин.