Белый - цвет надежды (ЛП)

— Как хотела бы я сейчас положить свои ладони на твои плечи и целовать тебя повсюду… — добавляю я, эти слова является самым настоящим желанием в моих мечтах.

Тогда он делает это для меня. Кончики пальцев Калеба нежно касаются моей кожи. Моя кожа сразу же покрывается мурашками и я съёживаюсь. После того огромного ужаса, который я испытала, я снова возвращаюсь в зону своего комфорта и могу расслабиться.

— Мы можем поговорить? — спрашиваю я его.

— Конечно, — получаю я ответ.

— Обо всём. Я хочу тебе всё рассказать, о чём я вспомнила, а ты, пожалуйста, восполни пробелы. Калеб, мне было всего пять! Я была тяжело ранена, пролежала две недели в коме и после этого многие долгие недели в больнице. Я не могу обо всём вспомнить, пожалуйста не упрекай меня в этом!

Он медлит, но потом говорит мне:

— Окей. За это я должен извиниться. Мне было обидно, что у тебя были не такие же воспоминания как у меня, что они не настолько сильные, как мои… Ты была младше меня. Мы забываем, когда становимся взрослыми, многое из того, что происходило в нашем детстве. — Он гладит меня по щеке, а я всё также прижимаюсь к его груди.

— Как бы мне хотелось помнить больше деталей. Это было бы так классно… Но сейчас я хотя бы рада, что с тобой всё хорошо. Что ты жив. И что мы можем быть вместе, как мы всегда хотели!

— Не всегда. Это нелегко, найти время следить за тем чтобы твоё окружение было безопасным. Но ты мне очень нужна, — шепчет он. После этих слов я сажусь прямо. Я хочу поговорить. Получить ответы!

— Ты не снимешь с моих глаз повязку? — спрашиваю его.

— Нет… — отвечает он на этот раз уже спокойнее.

— Потому что я из ФБР и ты боишься, что я могу тебя сдать? — продолжаю я.

— Не только…

— Но? У меня есть предположение, но я боюсь, если я ошибусь, то смогу тебя этим ранить.

— Ну, хватит об этом, — просит он меня дружелюбно и при этом нежно гладит по щеке. Его прикосновения пальцев настолько нежные, что я могла бы поверить, что Калеб боится меня сломать.

— Ты не только боишься, что я тебя по долгу службы выдам ФБР, но у тебя также есть чувство вины, потому что ты знаешь, кто убил моих родителей. — Говорю это ему спокойным голосом, но потом прикусываю нижнюю губу.

Калеб колеблется ненадолго, но потом его пальцы продолжают гладить меня по щеке, даже скользят по моим волосам.

— К сожалению, это верно, — отвечает он мне и через небольшую паузу продолжает: — Продолжай…

— Фотографии, которые я нашла в архиве издательства, на них мы оба! Но есть и фотография, на которой виден один мужчина, который тебя уводит. И это высокий человек, — говорю я серьёзным голосом.

— Это верно, — подтверждает он.

— И я боюсь, что этим человекам был твой отец. И, что незадолго до этого это он ворвался в наш дом, убил моих родителей, а потом стрелял в меня. Это… Это был твой отец. И… И ты чувствуешь себя ответственным за то, что… Мои родители мертвы, и причина их смерти твой отец! — Я задыхаюсь, после того как эти ужасные слова всё-таки слетели с моих губ и опускаю голову. Мне нужно как-то успокоиться, потому что я всё-таки оказалась к этому не готова!

— И теперь ты боишься, что если я посмотрю тебе в глаза, то узнаю убийцу моих родителей, так как ты похож на него, или я в тебе всегда смогу видеть только его сына, в жилах которого течёт та же злая кровь, что и у его отца…

Калеб медлит с ответом. Его рука гладит моё плечо. Он молчит, да и я не говорю ни слова.

— Это правда, — отвечает он после долгого молчания.

Я знала это. Я догадывалась… Проклятье. Я всё также продолжаю сидеть опустив голову, но теперь кусаю губы и качаю головой.

— Но это ведь не твоя вина, — шепчу я, сжимая челюсти. Всё моё тело напряжено. Я… Я нашла убийцу родителей, и это спустя столько лет! Но должен ли это быть его отец из всех людей?!

— Твои глаза завязаны и всё же ты опускаешь голову. Это меня не удивляет. Потому что, если бы ты могла посмотреть на меня сейчас, ты бы всё равно так сделала. Это твой инстинкт. Ты не сможешь смотреть мне в глаза, так как ты всегда будешь видеть во мне убийцу твоих родителей. Всегда! — Он зол, обижен. Но не только потому, что я не поднимаю голову, но и потому, что он, наконец-то, проговорил то, что его так много лет тяготило.

— То, что произносится, может стать реальностью. Если умалчивать что-то, это ведь тоже ложь, — шепчет он. Именно в этот момент я поднимаю голову и пытаюсь повернуть лицо по направлению к нему.

— Сними с меня повязку. Тогда я смогу посмотреть тебе в глаза и сказать, что я люблю тебя. Ты будешь знать, что это правда! — Когда я это говорю, Калеб касается ладонями моих щёк и прижимается лбом к моему.

— Я знаю, ты напуган. Ты боишься того момента, когда я узнаю тебя… Но… Как я смогу тебя предать? Сдать тебя? Ты же спас мою жизнь, да ничто и никто в этом мире не заставит меня тебе навредить. — Мой голос предельно искренен. Я слегка наклоняю лицо, чтобы быстро его поцеловать.

Я замолкаю, потому что теперь его очередь. Но он ничего не говорит, ни единого слова.