Белый - цвет страсти (ЛП)

И когда я об этом подумала, возвращается Сандра и ставит на стол мой стакан. После этого она открывает бутылку и наливает мне половину стакана. Из серебряной чаши с помощью серебряных щипцов она берет дольку лайма, которая до этого лежала на льду, и кладет ее в мой стакан.

– Большое спасибо, – сказала я настолько самоуверенно, насколько могла. То, что Сандра снова смотрит на Дина совсем мне не нравится.

– Можно еще два кубика льда?

– С удовольствием…

После этого она подает Дину эспрессо, Шардоне идет следом.

– Большое спасибо, – учтиво говорит Дин, от чего у официантки краснеет лицо. Она дарит ему самую красивую улыбку и, запинаясь, говорит:

– Всегда пожалуйста, мистер Уайт! – и снова уходит.

– Что за золотоискательница? – спрашиваю я его.

– Как и большинство женщин, которые охотятся за богатыми мужчинами, чтобы быстро получить их деньги. И когда они узнают, что денег больше нет, они снова исчезают, – я поморщилась.

– Нельзя играть чувствами.

– Поэтому ты хранительница чувств…

– Что это значит?

– Женщина, которую мужчина должен удержать, – когда он это говорит, наши взгляды снова встречаются, и сейчас я единственная, кто заливается краской. Я быстро прячусь за меню.

– Думаю, я возьму перепелиные яйца с луком во фритюре и тапиоку на закуску, стейк кобе в качестве главного блюда и брауни с карамельной лавой на десерт. А ты? – я недоуменно смотрю на Дина, когда он мне прочитал, чтобы он поел. А что, бургеров здесь не бывает?

– Хм, думаю, возьму то же самое… – если я посмотрю на цены, мне станет плохо.

– Хороший выбор, – говорит Дин с улыбкой на губах. Он смотрит на Сандру, которая тут же подбегает, и он делает заказ.

– Один вопрос, а что такое тапиока?

– Можно сказать, пряность. Ее берут из корня, она крахмалистая и вместе с луком во фритюре создает необыкновенный вкус.

– Ох, хорошо, – я показала свою неграмотность. А что такое кобе? Японская говядина?

– Не беспокойся, когда ведут себя так, как будто все знают, то никто не задает вопросов. Тебе должно понравиться, тогда я буду доволен.

– Я заинтригована…

Мой желудок скручивает, а руки совсем холодные. Я так взволнована! Дин полностью вывел меня из равновесия. Я снова и снова бросаю взгляд на прекрасный ночной Нью–Йорк. Несмотря на темноту, этот город очень освещен.

– Почему ты хотела работать в ФБР? – спрашивает меня Дин после некоторого времени. Он вырвал меня из моих мыслей, которые, конечно, крутились вокруг него. Я смотрю на Дина. Белый костюм, черный галстук, темно–красная рубашка. Он кажется мне огнем, и тоже самое чувствуют мои чресла.

– Мои родители оба служили в ФБР, и я хотела пойти по их стопам. Когда я была маленькой, меня часто брали с собой, когда им надо было работать, и я иногда была в управлении. Я всегда чувствовала себя такой защищенной, когда знала, что они охотятся и ловят плохих людей, что в мире больше не будет зла. Я хотела сохранить это чувство, чтобы другие дети тоже росли в радости.

– Звучит хорошо, – говорит Дин.

– А ты?

– Почему я…

– Нет… я хотела спросить, почему ты пошел в банк? Сразу говорю, я немного читала в интернете.

– Ах это. Да, так получалось, что я учился в Нью–Йорке, и у меня никогда не было много денег. Было тяжело свести концы с концами. Я всегда думал, что если буду работать в банке, то смогу заработать много денег, и у меня не будет никаких забот. Кроме того, к этому очень хорошо подходила моя фамилия, и я мог себя дорого продать. Калеб Бенкс… – когда Дин шепчет это имя, я чувствую неприязнь к его альтер–эго. – Тогда я получил образование в банке Лайонс в Нью–Йорке, в который меня взяли работать. Везде висели плакаты, – он кашляет и говорит притворным голосом: – Калеб Бенкс, за ваши деньги отвечают наши сотрудники своим именем, – после чего он качает головой. – После финансового кризиса 2008 года было тяжело, но мне позволили остаться. Но в 2012 пришло новое потрясение. В начале 2013 меня уволили. Я никогда не откладывал деньги, тратил каждый доллар, потому что думал, что владел ситуацией. И вдруг я оказался на самом дне. То, что я на последние деньги купил эту акцию, было глупо. Наивно. Я не знаю, почему все получилось, но это меня спасло.

Я нежно улыбнулась, но Дин еще не закончил: – Но если в финансовом плане у меня все в порядке, то в жизни все разрушено. Я не могу пройтись, чтобы меня не узнали. Это всем известная золотая клетка, с которой я должен подружиться, – Дин делает глоток эспрессо, перед тем как снова посмотреть на меня.

– Ты когда–нибудь маскировался? – прямо спрашиваю я его и тоже делаю глоток.

– Маскировался?

– Да. Надевал обычную одежду, шапку, солнечные очки, не отращивал бороду? Тебя бы никто не узнал. Голливудские знаменитости делают также, и их редко кто узнает.

– Это не глупо? – спрашивает меня Дин, ухмыляясь, и допивает свой эспрессо.

– Глупо, но эффективно. Что скажешь, если наше следующее свидание мы проведем в центре города? Совсем без телохранителей? Я с косой, ты с бородой и в больших солнечных очках? Было бы увлекательно! – я наклоняюсь вперед и хихикаю, потому что действительно смешно, когда я себе это представила.