Белый - цвет тоски

— Н-нет! Я так не думаю! Я хочу сказать, что попал в эту заварушку нечаянно! Нельзя так просто уже из нее выбраться! Либо делаешь все с ними, либо же они убивают!

— И тогда ты выбираешь второй путь? — слегка наклоняю голову набок и наблюдаю, как этот толстый, точно колобок, мужчина падает на пол как мешок. Он не замечает, что сопли текут у него из носа, смешиваясь со слезами.

— П-пожалуйста, не делайте мне больно!

— Ах, да, припоминаю… — обхожу письменный стол по кругу и обнаруживаю небольшую фигурку из дерева, где-то сорок сантиметров. Посмеиваясь беру ее в руки и тихо говорю:

— Я хочу тебе кое-что поведать, куда нужно поставить эту фигурку! — хихикая сажусь на корточки рядом со Скотти, который со страхом в глазах пытается отодвинуться от меня подальше. Взгляд мой задерживается на его левой руке.

— Твои пальцы хорошо полечили. Я думала, что они должны быть длиннее, чтобы снова функционировать нормально, когда обрубала их тебе, — уже тогда я хотела отрезать ему и член, но, к сожалению, мне помешали.

— П-пожалуйста… я-я….

— Ах, да, повреждение бедра. Ноги не стали прежними, но член твой функционирует еще, правильно? Конечно, тебе приходится принимать те или иные таблетки, а? — ставлю фигурку обратно на письменный стол и дергаю за мантию. Конечно он носит только старые трусы-боксеры, не первой свежести, а его стручок торчит как цирковая палатка.

— Тс-с… я думаю, как тебе отрезать…

— Не-нет! Пожалуйста! Все, что угодно, только не мой пенис, пожалуйста!

— Всё? Правда всё? Предлагаешь мне выбирать? — вот тут он просчитался. Но хорошо, если ему так дорог его пенис, то взамен отрежу ему что-то другое.

— Эту фигурку ты сейчас проглотишь, а в качестве обмена я вырежу тебе глаза… — с улыбкой поднимаюсь и ставлю ступню на шею Скотти. Собственно говоря, его жаль. Мне нравится, когда мужчины начинают дергаться, когда их глаза полны смертельного ужаса, как только я начинаю свои пытки.

— Я не стану торопиться. У нас много времени. Ты же заказал меня на три часа, тварь. Три часа, во время которых ты должен жить, но будешь мечтать о смерти.

Каито Акирано

В это же время.

Сегодня у нас пополнение, несколько свежих, совсем еще юных экземпляров. Блондинка, брюнетка и даже с голубыми волосами и множеством татуировок, — купец с интонациями, рекламирующими свой товар, мне предоставляет весь ассортимент, что могу наблюдать только с отвращением. Взгляд на часы. Ещё три часа, после мы поднимем эту лавочку в воздух. Очень типично для Кассиопеи. Она любит театральность.

Хмм, думаю, сегодня вечером мы будем только смотреть, — бормочу я и даю понять этому торгашу, чтобы оставил меня в покое.

— Список оставлю здесь, вдруг все же сегодня возникнет желание…

— Уже поздно. — Только что перевалило за два часа, самая середина ночи, если быть точным. Кассиопея хочет, чтобы все управились до пяти часов. Как по мне, так и правильно. Благодаря смене часовых поясов сегодня рано утром, вернувшись из Нагои я еще весьма бодр. И все же мне не нравится перспектива, сидеть рядом с громко кричащими садистами. Около двадцати мужчин, воодушевленно копающихся в каталогах. Молодые женщины по дешевке! И каждый может познакомиться поближе.

Как ужасно.

В этих мужчинах нет ни капли чести. Они — животные. Нет, пожалуй, намного, намного ужаснее. Они мужчины, в которых нет ни порядочности, ни уважения.

— Разрешите, я принесу вам чего-нибудь выпить? — спрашивает меня одна из женщин, что находится здесь в качестве прислуги и занимается подношением напитков. Она носит только одно кольцо на шее, по которому при необходимости проходит ток.

Ее взгляд не выражает никаких эмоций. Как долго она здесь находится и ловит на себе похотливые взгляды этих мужчин, что предлагают в качестве чаевых совершенно другие вещи.

— Один сенча, пожалуйста, — отвечаю ей вежливо, она отмечает заказ и убегает обратно по направлению к бару.

В этом великолепном лобби расположились мужчины. Здесь накурено, воздух наполнен парами алкоголя и на экране крутят прямые эфиры всевозможных ролевых игр. Торговец пытается продать женщин на несколько часов или даже предлагает из в качестве «прислуги для дома».

Эти мысли выбивают меня из колеи. Серьезно. Я — не мужчина, как говорит моя мама, и, похоже, она права. Я — преступник. Босс одной из крупных организаций якудза. Я убил и приказал убить столько людей, что ни разу бы и не взялся подсчитать, их меньше или больше тысячи. Или десяти тысяч. Нет, правда не знаю.