Белый - цвет тоски (ЛП)

— Сказала ему, что любишь белые тюльпаны. Плохая девочка. Как ты хочешь ему объяснить, почему ты ему соврала? Может быть, ты скажешь о своих подозрениях, о том, что он может быть — убийцей?

— Прекрасно, что вы видите себя убийцей! — ничего другого и не приходит на ум.

— Я не отрицаю этого. Как я тебе и обещал, Абрахам Брукс убит. Хочешь, назову следующее имя?

— Зачем это всё? Как вы смогли взломать радио? Почему можете меня слышать? Машина на прослушке?

— Если хочешь узнать от меня имя, то должна, первым делом избавиться от этих ищеек. Хочу спокойно с тобой поговорить. Только ты и я. Ты мне веришь?

Я? Доверять ему?

— Какая польза от его имени, если все равно не смогу его спасти? И говорить — что значит, что я смогу получить ответы на все вопросы или мне разрешено будет только слушать, эммм? — произношу ему это провоцирующим тоном.

— Ты всё равно не смогла бы спасти Абрахама Брукса. Он был плохим человеком, однако ты об этом не знала.

— Хочу ответ на свой вопрос. Откуда вы знаете, что красные тюльпаны — мои любимые цветы?

— Я ведь уже говорил тебе, что наблюдаю за тобой. Я знаю о тебе всё. Твои любимые цветы. Твою любимую одежду. Твои любимые ароматы. То, что ты никогда не берешь с собой оружие, когда заходишь в дом, принадлежащий твоим родителям, так как твой отец запретил тебе это, еще когда ты была еще совсем маленькой.

Чт-то он говорит?!

— Нечего ответить? — продолжает он спрашивать. Чёрт! Откуда он только это узнал?! Об этом никто не может знать! Никто!

— Он мне этого никогда не запрещал, — отвечаю ему ложью.

— Не правда. Тебе нельзя было играть с оружием, когда ты была еще малышкой. Один раз он застал тебя за этим и так сильно отругал, что ты целый день проревела, так как подумала, что он больше тебя не любит.

О, да, он напомнил мне об этом.

— Так это… Вы… — заикаясь, говорю я. Нет! Этого не может быть! Человек из прошлого, который убил моих родителей, а также хотел убить меня, был примерно того же возраста, что и мой отец. Ему сейчас должно быть сильно за шестьдесят! А тот, кто стоял рядом со мной в отеле, был моложе. Определенно моложе!

— Я не тот, кто убил твоих родителей. Нет. Этого бы я никогда не смог сделать по отношению к тебе, — кажется, он может читать мысли…

— Достаточно вопросов. Ты получила свои ответы. Теперь я надеюсь на ответную любезность с твоей стороны.

— Что? Минуточку! Мы не договаривались ни о каком соглашении! — кричу на него.

— На следующем светофоре поворачиваешь направо, даже если горит красный. Машина твоих надсмотрщиков не сможет поехать дальше. С ними ничего плохого не случится, но им придется звонить в сервис.

— Т-ты можешь манипулировать их автомобилем?

Проклятье, на что он еще способен? И почему это я вдруг начала обращаться к нему на «ты»? Ладно. Раз уж он затрагивает личные темы, то будет лучше, если не буду долго обращаться к нему на вас.

— Будь внимательна на светофоре.

— А потом? Что ты задумал? Куда ты меня ведёшь? — расспрашиваю его.

— Я хочу с тобой поговорить и ответить на некоторые вопросы. Ты тоже должна будешь дать мне несколько ответов. Но всему своё время.

— Я не отдамся добровольно в руки убийцы!

При этом он всё же меня похитил, как и планировал.

— При встрече я могу сказать, кто убил твоих родителей, — заманивает он меня.

— Я тебе не верю!

— Он пытался тебя убить.

— Это известно каждому в ФБР!

— Я знаю, где находится ожерелье твоей матери, — как только он произносит эти слова, я замолкаю. Что? Откуда он узнал про него?

— На следующем светофоре направо, — спокойно сообщает он. Этот… человек знает, как меня заманить. Вот откуда он узнал про ожерелье? Откуда, а?

Должно быть, я сошла с ума. Абсолютно точно. Если добровольно делаю всё, что он запланировал. Но… я всё сделаю для того, чтобы снова подержать в руках подвеску моей матери.

— Едь, — произносит он резко, как только я подъезжаю к светофору. Бросаю взгляд на перекресток. Дорога свободна. Больше никаких машин, и я проезжаю! Под свист покрышек сворачиваю на перекрестке направо. Как и обещал белый дракон, машина моих охранников осталась на месте, и я могу наблюдать в зеркало заднего вида, как они выходят из неё.

— Черт! — проклинаю все на свете, — И что дальше?

— Едь всё время прямо. Как только нужно будет повернуть, свяжусь с тобой снова… — что-то щелкнуло, и музыка вернулась.

— Эй! Эй! Погоди-ка! Говори со мной! Не прекращай говорить! Я хочу знать! Почему я? Почему не показываешь своё настоящее лицо? Зачем изменяешь свой голос? И откуда, черт возьми, ты узнал об ожерелье? — однако ответа не было…. Несколько минут следую его указаниям и еду прямо, пока не прекращается музыка, и он снова начинает разговор со мной.