Белый варвар

- Сядьте. - Гаро не двинулся с места. Барон видя его глупое упрямство, пренебрежительно фыркнул: - Старик, помоги ему.

Калека тут же поспешил к своему господину и неловко его усадил, подал новую чашу с ромашковым настоем.

- Выпейте еще.

- Спасибо. - Одними губами прошептал малец.

И тот так же тихо ответил ему:

- Держитесь Ваше Высочество. Белый варвар крут нравом и скор на расправу, но так же мудр, как сед весь его род.

Принц стрельнул в него предостерегающим взглядом, на что старец лишь покачал головой, успокаивая, похлопал по руке:

- Присказка стара, как мир, но все еще правдива. - Прикоснулся рукой к его лбу, - а вы горите. Надо бы прилечь.

Бледный изможденный Гаро ничего не ответил. В это время к Стафорду подошел его друг и правая рука, поклонился, стал рядом: - Распоряжения выполнены.

- Хорошо. - Барон указал на свой трофей. - Распорядись, чтоб вернули. И возвращайтесь в замок.

- Будет сделано. - Оборотень исчез вместе с кровавой «посылкой».

В полузабытьи принц едва шевелил губами, но все же спросил: - А мы?

- Спустимся в деревню. Волчье племя выздороветь не поможет, скорее загрызет…

***

Вначале послышался стук у входной двери, а затем бойкие шаги, и в мою маленькую комнату наполнил резвый голосок:

- Ариша!

Севуне нет еще восьми, но прыткий мальчуган уже год на побегушках в деревне и, как толковый посыльный, знает все и обо всех. Новые вести приносит, а старые забирает.

- Ариша…! - его голос звенел недовольством. - Поднимайся.

- Мне и лежа слышно хорошо. - А так хотелось исчезнуть сейчас, накрыться с головой теплым одеялом и раствориться. Жаль, подобное мне не подвластно. - Говори, зачем пришел, и беги себе дальше. - Ответила, стараясь не сипеть после долгих слез.

Кутаясь в тяжелый полушубок, он прошел к койке с серьезным видом. Подбоченившись, как это делает его грузный отец, спросил: - Ревела опять?

- Нет. - И чуть не шмыгнула носом, опровергая ответ.

- Так тебя же Варос бросил вчера. - Напомнил маленький посыльный, он ручонкой сдвинул шапку на затылок, чтобы лучше меня видеть. - А матушка его еще три часа ругалась с моим отцом.

- Почему ругалась?

- Говорила, что ты девка порченная и куда тебя брать такой… Батя сказал, что врет она все и хочет чтоб Варос в жены взял Огейку.

- Что и следовало ожидать. - Прошептала я и прикусила губу.

Рыженькая Огейка хороший выбор и младше меня на три года. Дочь покойного мясника не чета дочери деревенского старосты, к тому же если порченная. Горько усмехнулась про себя, а то, что сам сынок испортил, это не считается. Чистота превыше всего.

- Севуня, ты не должен был этого слышать.

- А ты и вправду испортилась? - прошептал ребенок. - Очень испортилась?

И что тут скажешь, и не объяснить. Я лишь кивнула в ответ: - Болею я, очень-очень болею, и это не лечится.

- Ариша! - в слезах он кинулся обнимать меня. Вот-вот сам расплачется.

- Эй, я помирать не собираюсь. Это как крапивница твоя, она есть, и в то же время ее нет. Вот замуж выйду, и все пройдет. - Постаралась как можно ярче улыбнуться, хорошо, что сердечные раны лишь в глазах видны, а там их можно улыбкой перекрыть. - Ну, кто тебя ко мне прислал, рассказывай.

- А! Так там, там… барон оборотень наш явился. Людей мертвых приволок.

- Мертвых к нам не волокут. - Прошептала я. - Не первый раз людей после волчьего клана латаем, все живыми должны быть.

- А ну да, - покивал Севуня, - некоторые их них еще дышат. Вот тебя к дышащим в дом старосты и позвали!

- Все. Поняла, я бегу. А ты оставайся дома, поздно уже. Еда на печи, а перед сном помыться не забудь.

- Забудешь с тобой, - пробурчал мальчонка, направляясь в общую комнату.

Быстро собрала свои запасы в мешок: порошки для отвара и жилы с иглой для глубоких ран. Оделась и, пройдя через сени, вышла в черную зимнюю ночь. Холодно. На небе ни звездочки. Снег скрипит под ногами, в лесу ухает филин, и где-то вдали завывают волки. Оборотни, поправила саму себя, в лесах кланов простые хищники не водятся. Видимо битва была между черными и белыми, теперь хоронят своих под братские песни, обещаясь покарать врагов. Лютый народ, лютые нравы, но спускаясь в деревню проще думать о них, чем о Варосе. Матушку его я понять могу, добрая мать своему ребенку желает лучшего. Но он неужто не понял, что лучше в руках уже держал? Не отстоял меня, не защитил, смолчал.

А ведь говорил, что любит, не обидит, потому что нет никого ценнее меня, нет и не будет. Как же «не будет» уже есть. В груди опять закололо.

Хоть бы не повстречать их сегодня ни его, ни ее. А лучше век их не видеть. Я подошла к дому старосты с подветренной стороны, а потому хорошо слышала, о чем толкуют на пороге.

- Где она? - сердитый рык донесся глухо, не иначе сам вожак стаи со старостой говорит.

- Ваша милость, я уже послал за ней… мальчонку-гонца.

- За ней посылали более получаса назад!

- Должно быть задержалась.

-У зеркала? - усмехнулся барон глумливо.

- Ночь на дворе, скользко, опасно…

Его оборвали:

- Самые опасные здесь мы. А приживалке охотника стоит поторопиться, чтобы было чем приживаться.

Вот тут я вышла из-за угла к мужчинам, стоящим у входа.

- Доброй ночи.