Белый Волк

В дверях позади нее возникла чья-то фигура. Серебряное лезвие вышло из груди Старухи и тут же ушло назад. Ведьма упала на колени, выронив посох. На груди у нее ширилось кровавое пятно. Она медленно обернулась. На пороге стояла Джиана с Мечом Огня. Старуха откинула с лица черное покрывало, и Скилганнон увидел кровь у нее на губах.

— Любовь ослепляет нас… и ведет к гибели, — выговорила она и упала мертвая на каменные плиты.

Гарианна, вскрикнув, пошатнулась. Скилганнон, в два прыжка добежав до нее, поймал ее одной рукой за камзол, а другой вцепился в зубец. Пальцы скользили по камню, он падал. Держась изо всех сил, он уцепился за узенький карниз футах в трех ниже кровли. Гарианна тянула его вниз, и казалось, что мышцы рук вот-вот порвутся.

— Отпусти девушку, и я тебя вытащу, — крикнула сверху Джиана.

— Не могу.

— Будь ты проклят, Олек! Вы умрете оба!

— Она одна выжила… из всего Пераполиса. — Из ободранных пальцев сочилась кровь.

Джиана перелезла через край, стала на карниз и обхватила одной рукой его запястье.

— Теперь мы все свалимся, полоумный!

Вес Гарианны внезапно уменьшился. Скилганнон посмотрел вниз: Друсс, высунувшись из окна Верхней Палаты, поддерживал потерявшую сознание девушку.

— Отпускай, парень! Я держу ее.

Скилганнон благодарно разжал пальцы, ухватился за карниз левой рукой. Джиана посторонилась, и он вылез обратно на крышу.

Джиана взяла его за руку и стала вытирать кровь с его израненных пальцев.

— Посмотри только, что ты с собой сотворил!

— Зато ты — самая прекрасная женщина на свете.

— Олек, Олек, что же нам делать? Мы не можем жить вместе и в разлуке тоже не можем.

— Я не разлучаюсь с тобой даже на другом-краю земли, Джиана. Не существовало такого мгновения с первой нашей встречи, когда ты не была бы со мной.

Он поцеловал ее в губы, она обвила руками его шею. Маланек с солдатами, поднявшийся к ним на крышу, уважительно держался поодаль.

— Какие же мы оба глупые, — прошептала Джиана, отстранилась и в сопровождении своих людей сошла вниз.

Скилганнон, оставшись на месте, смотрел, как наашаниты садятся на коней и покидают крепость. Пришел Друсс, держа Эланин за руку.

— Ну вот, паренек, мы и сделали свое дело.

— Как там Диагорас?

— Колотая рана в бедро и резаная на плече. До храма доедет.

— А Гарианна?

— Спит. Диагорас подле нее. Близнецам только не посчастливилось — погибли вместе во дворе, жаль их чертовски, но я думаю, что Джаред того и хотел. Хорошие были ребята. — Друсс вздохнул. — Ты с нами?

— Нет. Поеду на север.

Друсс протянул руку, но, заметив раны на пальцах Скилганнона, вместо ладони стиснул ему плечо.

— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

— Желаю тебе того же, дружище.

— Мне-то? Я домой возвращаюсь, в свою хибару. Буду сидеть на крылечке и любоваться закатом. Стар я уже для прежней-то жизни.

Скилганнон засмеялся, услышав это, и Друсс нахмурился:

— Я серьезно, паренек. Повешу Снагу на стенку, а шлем, колет и перчатки уберу в сундук. Запру на замок и ключ выброшу, клянусь небом.

— Стало быть, я присутствовал при последней битве Друсса-Легенды?

— Ты же знаешь, что я всегда терпеть не мог это прозвище.

— Я есть хочу, дядя Друсс, — сказала Эланин, потянув его за руку.

— А вот это имя мне по душе, — заявил он, подняв девочку на руки. — Дядя Друсс, деревенский житель. И пусть чума заберет все пророчества.

— О каком пророчестве ты говоришь?

— Один пророк давным-давно предсказал мне, что я погибну в бою, — усмехнулся старик. — В Дрос-Дельнохе. Сущий вздор. Дельнох — самая надежная крепость из всех, которые когда-либо строились. Шесть мощных стен и замок. Нет в мире армии, которая могла бы его взять, и полководца, настолько безумного, чтобы на это отважиться.

Эпилог

Устарте, стоя на балконе, смотрела в сад. Маленькая Эланин плела из мелких белых цветочков венок для могучего бородатого воина, сидевшего рядом с ней у пруда. Диагорас, устроившись на мраморной скамье, наблюдал за ними.

— Гарианна вернула арбалет Серого Человека в наш музей, жрица, — доложил подошедший Вельди. Устарте кивнула, не отрывая глаз от сценки в саду. Друсс наклонил голову, и Эланин надела на него свой венок. — Как случилось, что голоса покинули ее? — спросил Вельди.

— Не все тайны поддаются разгадке, — отвернувшись, проговорила Устарте. — Это и делает жизнь такой занятной. Возможно, они удовлетворились тем, что Скилганнон готов был пожертвовать собой. Возможно, Гарианна его полюбила, и любовь принесла ей покой. Возможно, душа ребенка, которого она носит, сделала ее мягче и побудила отказаться от мести. Причина не так уж важна — главное, что призраки больше не преследуют ее.

— А Скилганнон не знает, что ему предстоит стать отцом.

— Да. Возможно, когда-нибудь… Посмотри на эту девчушку, Вельди. Правда, прелесть?

— Да, жрица. Чудесный ребенок. Будет ли она значить что-нибудь в этом мире, когда вырастет?

— Она уже значит, Вельди.

— Ты ведь понимаешь, о чем я. Два величайших на свете воина отправились в путь, чтобы спасти ее. Не щадя жизни, они воевали с колдуньей и со злодеем, владевшим волшебными мечами. Итог подобных подвигов должен изменить лицо мира.