Белый Ворон: Малыш

— Ума нет, вот и обзывает, — она решила сменить тему и снова начала шептать, — а за что тебя судили?

Спайк зашевелился и высвободил свою ногу. Он знал, что рано, или поздно Мирла задаст подобный вопрос.

— Длинная песня, — неопределённо ответил, после паузы.

— Это не честно, — обижено заявила Мирла, — ты про меня знаешь секрет, а про тебя нет.

— Ты совсем как ребёнок. При чём здесь секреты? Самый главный секрет в том, что я — беглый зэк из Федерации и что меня ловит ГСБ. Остальное не важно.

— ГСБ? — Переспросила Мирла и обрадовалась, — Правда? Вот здорово!

— Что ж хорошего?

— А то, — она почти легла поверх его одеяла, — у меня друг такой «крутой», что его даже ГСБ поймать не может.

— Сядь! — Потребовал Спайк.

— Мешаю? — Приподнимаясь, переспросила Мирла, — глянь, у тебя места тут? Ещё и Аск поместится.

— Сядь. А то выгоню.

Она села. Не поняла, почему Спайк не дал ей полежать, но выяснять не стала. Её интересовало, что ж такое произошло, из-за чего он был под судом и теперь ГСБ за ним гоняется. Что такое суд она знала из передач её любимого «интерканала». Знала и то, что после суда преступников держат под стражей. Значит, как она поняла, Спайк сбежал и ей это было очень интересно.

— Я должна знать, что случилось! — Заявила она требовательно и бескомпромиссно. — Я твой друг, или нет?

— Друг.

— Тогда рассказывай!

— Чего рассказывать? Погибли люди, а мне удалось спастись. Потом меня обвинили в терроризме, судили, признали виновным и я сбежал. Не сидеть же мне всю жизнь за решёткой!

— А ты не был террористом?

— Сама как думаешь?

— Не знаю…, — она провела рукой вокруг себя, — ты не такой, как другие. Ты хороший.

— Здорово, — Спайк засмеялся, — хороший. Выходит, все остальные плохие? Аск тоже плохой?

— Нет, — протяжно не согласилась Мирла, — Аск тоже хороший. Но дурак и вредный, как я.

— Значит, я просто не «такой»?

— Да. Не такой. Как белая ворона. Я видела такую. Сидит на ветке ворона, а сама белая. Все кругом каркают, а она сидит…

— Тоже каркает, — досказал Спайк.

— Нет. Не знаю. Я не рассмотрела.

— Может, то и не ворона была.

— А кто? Ворон? Как ты. Если бы ты был женщиной, то был бы белой вороной, а так — ворон. Я так и буду тебя называть: Белый Ворон. Ты будешь сердиться?

— Буду. Я не люблю кличек. К тому же, никакой я не особенный.

Мирле очень хотелось наделить его особыми качествами и она упорствовала:

— Особенный! Ты меня не бросил! Ты ко мне в резиденцию пролез! И из клуба ты меня вытащил!

— Нет, — не согласился Спайк, — Давай разбираться: в Резиденцию пролез, потому что жрать хотел. Надо было искать работу. Я тебя не бросил и из клуба вытащил — это правда. Но разве Искримаш тебя бросил в трудную минуту? Разве он не предлагал тебе помощь? И разве не его вертолёт перебросил нас через Хребет? Так что, благородства в жизни хватает. Надо только разглядеть его. А ты только меня разглядела. Потому, что я был рядом, а Искримаш немного в стороне.

От его слов, Мирла расстроилась:

— Опять ты меня воспитываешь!

— Ничуть.

— Мораль читаешь!

— Ничего я не читаю. Просто не согласился с тобой и всё. А то сделала из меня… Памятник Добродетели на этой планете. Ещё б на площадь поставила с протянутой рукой!

Он вытянул руку из-под одеяла и вытянул её к потолку. Словно к чему-то призывал бестолковое население Аквилонии. Получилось очень убедительно. Мирла прыснула.

— А ты расскажи, — она ухватила его за руку и начала её трясти, — что было? Почему тебя судили?

Спайк сел, вздохнул и посмотрел куда-то в темноту. Мирла почти физически ощутила, что он не здесь, а где-то в другом месте.

— Я не террорист, — сказал он, словно произнёс заклятие, — и никогда им не был. Я космоспасатель. В Академии, мы именовали себя космодесантниками. Некая пародия на что-то военное. Ума нет. Многие пацаны бредят военным делом. Романтика, как же! Думают, это бегаешь, стреляешь, перед девушками красуешься… А это дерьмо! Нас учили, как спецназ какой-то. И стреляли, и летали… Часами по колено в воде сидели. Я вон, сорок часов в одном скафандре на орбите висел. Искусственный спутник изображал. Даже в микрофон пикал от нечего делать. Приучали ко всяким экстремальным ситуациям.

— А что особенного на орбите висеть? — Не поняла Мирла, — ты ж в скафандре.