Белый воронёнок (СИ)

— Похоже на то, — еще тише сказал он в ответ, сощурив глаза и тут же отвернувшись.

— Ты точно какой-то странный сегодня! У тебя и щеки красные! Заболел что ли?

Раздался громкий хлопок в ладоши, и капитан объявил, что разминка окончена. Разделились на две команды по три человека, и к противному Цукишиме в команду пошел сам капитан! Вот уж нечестно…

Впрочем, через несколько секунд Хината уже нисколько не жалела, ведь третий в ее команде — Танака-семпай. Когда Цукишима вновь начал язвить и провоцировать, семпай очень круто заткнул его! И вообще он придавал уверенности — даже, возможно, больше, чем гениальный Кагеяма, который продолжал как-то странно украдкой пялиться на Хинату и чего-то бояться.

Хорошо, что он вел себя так лишь в самом начале, а потом волейбол захватил его с головой. Танака-сан был шикарен в нападении и поднимал боевой дух своими ударами. Но и противники не отставали: капитан отлично принимал все удары.

Наконец и Хинате выпала возможность показать себя! Кагеяма дал ей пас, она прыгнула — все вокруг заворожено смотрели на нее, на этот почти полет маленького белого вороненка. Надежды, радость, гордость собой и уверенность в победе… как молниеносно они могут разбиться, ударившись о стену — высоченному Цукишиме почти не составило труда заблокировать удар Хинаты.

И как бы она дальше ни старалась, все попытки ударялись об эту высокую-высокую стену. Разрыв в счете увеличивался в сторону противников, Цукишима все больше наглел и чаще язвил, особенно досаждал Кагеяме, который, к удивлению Хинаты, ничего не говорил в ответ. Тихое «заткнись», опущенный взгляд — как это не похоже на вечно орущего, обзывающегося Кагеяму! Или он только с Хинатой так себя ведет?

В любом случае, она до сих пор не понимала, что такого оскорбительного в «Короле»? Ее бы так кто называл…

— Ты что, не знаешь, почему его так называют? — усмехнулся Цукишима. — Вовсе не из-за гениальных способностей, как ты думаешь. Ведь это прозвище дали ему товарищи по команде, и смысл они вкладывали такой: он деспотичный диктатор, который не умеет играть в команде. Я сам видел, как он кричал на всех на отборочных, требовал от них невозможного, подавал свои эгоистичные пасы, которые не могли принять товарищи. Перегнул палку, и его усадили на скамейку.

Видно было, что Кагеяме это слышать было непросто — вновь переживать то чувство, когда от тебя отвернулись. Он молча слушал этот язвительный голосок и в конце концов рассерженно сказал:

— Да, ты прав. Я сделал пас, но никто его не принял. — Его голос стал чуть тише, и он, наверное, впервые поделился чем-то сокровенным, личным, о чем переживал долгое время. — Было страшно…

Хината подумала, что для связующего это такой же страх, как для нападающего не получать пасы… И она, возможно, поняла его. Но все равно…

— Это ведь было давно! — сказала она громко, уверенно, ни капли не удивленная. — Ты хорошо пасуешь! Пасуй мне! Я приму любой твой пас… причем, с большой радостью!

После свистка и последующего приема оба нападающих кинулись к сетке с криком: «Мне!» Кагеяма быстро обдумывал ситуацию и в итоге настроился дать пас более сильному игроку — Танаке, но… инстинктивно подал Хинате, на ее голос. Туда, куда подавал на последней игре, когда там никого не было…

В этот раз… Она была там. Ждущая его пасы, принимающая их с благодарностью.

Аут, но все-таки! Это был ее мяч! Она дотронулась до него и — самое главное — она получила пас от связующего, чтобы атаковать. Глянув на Кагеяму, Хината подумала, что между ними вновь прошло нечто важное, связавшее их. Она не понимала его поведения и характера, но в игре… да, определенно, между ними возникало взаимопонимание.

Когда Цукишима вновь начал язвить, уже в сторону Хинаты, о том, какая она мелкая, и что для нападающего никуда не годится, ничего не добьется и тому подобное, это задело ее за живое. Но…

— Помогать крушить стену перед нападающим… — Кагеяма встал рядом с Хинатой, — …это долг связующего.

Эти его слова вновь внушили небывалую уверенность, веру в собственные силы, в то, что все ее надежды не напрасны, не пустой звук.

Хината не понимала Кагеяму в жизни, но уважала на площадке — как игрока. Его пасы действительно великолепны, а связующий из него первоклассный. Ей еще так много не хватало, так много она не знала в волейболе — элементарного и необходимого, но рядом с таким игроком чувствовала себя надежно.

Страх, сопровождавший ее с того злосчастного матча в средней школе — высокая-высокая стена. Из-за него не получалось проводить быструю атаку; подсознательно она все время отступала и не могла сосредоточиться на мяче, почувствовать его. И Кагеяма сказал нечто удивительное, странное, во что сам слабо верил: что он будет подавать прямо под ее удары, и ей не нужно смотреть на мяч. Что ж… она доверилась ему на все сто процентов, и… да, они забили! Потрясающее, красивое очко.

Все в зале, видевшие этот удар, удивились, все без исключения, даже сами проводившие атаку: удивились мастерству Кагеямы и закрытым глазам Хинаты.