Белый вождь. Квартеронка

Все мысли оставшихся в живых устремились к «Магнолии». Я тоже посмотрел ей вслед и увидел, что она дала задний ход и прилагает все усилия, чтобы скорей повернуть обратно: однако она уже была от нас на расстоянии нескольких сот ярдов. Когда наш пароход собирался пристать к Бринджерсу, он повернул в сторону от «Магнолии», и хотя в момент катастрофы они стояли на одной линии, их разделяла широкая полоса воды. Теперь «Магнолия» находилась от нас за добрую четверть мили, и было ясно, что пройдет немало времени, пока она приблизится к нам. Сможет ли искалеченная «Красавица» продержаться это время на воде?

С первого взгляда я убедился, что нет. Я чувствовал, как палуба опускается подо мной все ниже и ниже, а пламя уже угрожало ее корме; огненные языки лизали деревянную отделку роскошного салона, и она вспыхивала, как солома. Нельзя было терять ни минуты! Оставалось либо самому броситься в воду, либо пойти ко дну вместе с судном, либо сгореть. Иного выхода не было.

Вы, вероятно, думаете, что я был смертельно испуган. Однако вы ошибаетесь. Я совсем не боялся за свою жизнь. И не потому, что отличался необыкновенной храбростью, а потому, что надеялся на свои силы. Довольно беспечный по натуре, я никогда не был фаталистом. Мне не раз случалось спасаться от смерти благодаря присутствию духа, сильной воле и находчивости. Поэтому я не был суеверным, не верил в судьбу и не полагался на авось, и если не ленился, то принимал необходимые меры предосторожности, чтобы избежать опасности.

Именно так я и поступил на этот раз. В моем чемодане лежало очень простое приспособление, которое я обычно вожу с собой: спасательный пояс. Я всегда держу его сверху, под рукой. Требуется не больше минуты, чтобы надеть его, а в нем я не боялся утонуть в самой широкой реке и даже в море. Уверенность в этом, а вовсе не исключительная храбрость придавала мне спокойствие.

Я побежал обратно в свою каюту, открыл чемодан и через секунду уже держал в руках пробковый пояс. Еще секунда — и я надел его через голову и прочно завязал шнурки.

Надев пояс, я остался в каюте и решил не выходить из нее, пока судно не накренится еще ближе к воде. Оно погружалось очень быстро, и я был уверен, что мне недолго придется ждать. Дверь, ведущую в салон, я запер на ключ, а другую оставил приоткрытой, но крепко держал ее за ручку.

Я недаром прятался в каюте: мне не хотелось попадаться на глаза охваченным паникой пассажирам, которые, не помня себя, метались по палубе, — я боялся их гораздо больше, чем реки. Я знал, что стоит им увидеть спасательный пояс, как они тотчас окружат меня, и тогда у меня не останется никакой надежды на спасение: десятки несчастных бросятся за мной в воду, будут цепляться за меня со всех сторон и потащат за собой на дно.

Я знал это и, крепко придерживая дверь, стоял и молча смотрел в щель.

Глава XIII. Я РАНЕН

Не прошло и нескольких минут, как перед моей дверью остановились какие-то люди и я услышал знакомые голоса.

Взглянув в щель, я тотчас узнал их: это были молодая креолка и ее управляющий.

Нельзя сказать, что они вели связный разговор, — это были лишь отрывочные восклицания смертельно испуганных людей. Старик собрал несколько стульев и трясущимися руками пытался связать их вместе, чтобы сделать какое-то подобие плота. Вместо веревки у него был носовой платок и несколько шелковых лент, которые его хозяйка сорвала со своего платья. Если бы ему и удалось связать плот, он, пожалуй, не выдержал бы и кошки. Это была жалкая попытка тонущего человека схватиться за соломинку. С первого взгляда я понял, что такой плот и на минуту не отсрочит их гибели. Стулья были из тяжелого палисандрового дерева и, вероятно, пошли бы ко дну от собственной тяжести.

Эта сцена привела меня в смятение. Она разбудила во мне самые противоречивые чувства. Передо мной стоял выбор — спасать себя или оказать помощь ближнему. Если бы я не надеялся при этом сберечь и свою жизнь, боюсь, что я послушался бы инстинкта самосохранения.

Но, как я уже говорил, за себя я не боялся, и передо мной стоял лишь вопрос: удастся ли мне, не рискуя собой, спасти жизнь и этой даме? Я быстро все обдумал. Спасательный пояс был очень мал, он не мог выдержать нас обоих. Что, если я отдам его ей, а сам поплыву рядом? Я мог бы иногда браться за него — мне этого достаточно, чтобы долго продержаться на воде. Ведь я хороший пловец. Далеко ли до берега?

Я посмотрел в ту сторону. Пылающее судно бросало вокруг яркий свет и далеко освещало реку. Я ясно видел темный берег. До него было не меньше четверти мили, да еще предстояло одолеть сильное течение.

«Конечно, я доплыву до берега, — подумал я. — И будь что будет, а я попытаюсь спасти ее».