Белый Всадник

В парке было безлюдно. Лишь однажды прошел молодой парень с рассеянным взглядом, похлопывая по колену поводком, а рядом с ним бежала красивая рослая овчарка. Молодая, тщательно накрашенная и куда-то очень торопящаяся женщина провезла коляску с младенцем. Две старушки с моською на поводке прошли, степенно беседуя. Таня вышла на улицу - здесь народу было значительно больше. Около кинотеатра, в голубой будке продавали мороженое. Таня встала в небольшую очередь и купила четыре пломбира в вафельных стаканчиках. Потом она шла по пустым пространствам Калининского района, где гулял холодный безжалостный ветер, мимо нелепых белых кубов, мимо троллейбусных остановок, универсамов и жалких голых кустарников, мимо портретов бородатых основоположников и лозунгов, возвещающих скорую и непременную победу коммунизма и тому подобные азбучные истины. Она думала о разных пустяках, вглядывалась в лица прохожих, улыбалась им, отчего люди смотрели на нее недоверчиво и подозрительно. А над всем этим царило одно слово - Дан. Она думала о том, что, уйдя с утра в библиотеку, теперь он должен быть уже дома, сегодня он варит обед. Сейчас она увидит его, будет говорить с ним, сидеть с ним рядом. Тане было радостно от этой мысли.

Дан, думала она, Даниил... Слепые ровные стены нависали над улицей, по которой ветер кружил и швырял свои последние осенние игрушки. Дан, твои руки, узкий твердый твой подбородок и плечи, ждущие своей серебряной мантии. "Моя любовь без дна,- смутно вспоминалось Тане, - А доброта -как ширь морская. Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче."

Наконец появился дом. Лавочка дежурных бабушек была пуста по причине плохой погоды. Лифт, как водится, не работал. Таня стала медленно подниматься по лестнице. Подъездные стены теперь радовали взгляд девственной белизной. На следующий день после первого похода за черту и принятия исторического решения остаться в команде, Таня застала Виктора с ведром известки и кистью на лестнице. Обернувшись тяжелым фартуком, он старательно уничтожал нецензурные надписи на стенах. Единственная надпись, которую он пощадил, гласила I LOVE BEATLS (помимо безобидности содержания, ее было не так легко стереть, ибо она была выполнена под самым потолком черной совершенно несмываемой краской неизвестного науке состава).

Слегка задыхаясь после подъема на четвертый этаж, Таня нажала кнопку звонка. За дверью послышался торопливый цокот собачьих когтей, фырканье - это Баярд, втиснув нос в щелку между дверью и косяком, улавливал запах пришедшего. Потом легкие шаги, дверь распахнулась, и - удача! - Дан протянул Тане руку.

Сильное и ласковое пожатие руки, пристальный светлый взгляд. Дан молча снял сумку с таниного плеча.

- Там мороженое, - сказала она, глядя счастливо и благодарно, - Надо в холодильник сразу.

- Это хорошо, - ответил Дан, - Скоро будем обедать.

- Все уже дома? - удивилась Таня. Впрочем, присутствие Виктора ощущалось: из-за закрытой двери гостиной доносился монотонный пиликающий звук скрипичных упражнений. Дан покачал головой, принимая танин плащ и водворяя его в гардероб.

- Кашка звонил, сказал, что задержится. Обедать будем без него.

Таня прошла в маленькую комнату. Здесь она спала, и здесь же хранились ее немудреные пожитки. По правде сказать, ей было неловко стеснять друзей, занимая единственную в доме кровать. Остальные спали в гостиной, чередуясь - двое на полу, один на диване. Но кажется, никто особенно не страдал от тесноты, как-то всегда удавалось легко приспособиться друг к другу.

Прихватив вещи, Таня направилась в ванную. Здесь она не столько из необходимости, сколько для удовольствия, приняла горячий душ (благо, недавно наконец-то дали горячую воду после обычного летнего ремонта) . Затем она оделась в домашнее: старенькие брюки и кофточку. Убрав свои рабочие вещи и замочив в порошке халат, Таня вышла на кухню.

Дан уже накрывал на стол. На обед предполагалось овощное рагу, сырники со сметаной и на десерт Танино мороженое. Баярд также получил свою порцию рагу, залитую молоком. Таня помогла Дану с сервировкой и отправилась звать Виктора.