Белый Z на лобовой броне

«Насчет сотни, это он приврал, конечно», – отстраненно подумал Третьяков. Но ствол и впрямь заслуженный. Настоящий, без дураков, наган. Оружие красных командиров, белых офицеров и всевозможной бандитской шушеры. Причем не из мобилизационных запасов: на некоторых складах можно отыскать игрушки и подревнее.

Однако конкретно этот, судя по достаточно потертому виду, на полке в смазке не валялся. Что, к слову, не делало его менее опасным. Револьверы – оружие крайне живучее и при минимальном уходе способны прослужить не одно десятилетие даже в условиях активной эксплуатации. Если же его используют от случая к случая, каждый раз потом тщательно очищая и смазывая, то и вовсе не имеет срока годности. А уж об уходе за оружием хозяйственные до ужаса хуторяне наверняка заботились. Так что будем считать, ствол в полном порядке.

А вот о его нынешнем хозяине такого явно не скажешь. Вопит что-то, слюной брызжет. Прислушиваться нет смысла: включи любой украинский канал – будет то же самое. Воистину, если постоянно смотреть одно и то же, неокрепший мозг поплывет. Что, в принципе, сейчас и наблюдается.

Но, что характерно, мальчишка боится, хотя сам этого и не осознает. Он наверняка умеет стрелять, очень может статься, убивал, но вот так, глаза в глаза… Это тебе не над запуганными гражданскими издеваться. Потому и руками машет, потому и орет. И на товарищей, таких же молокососов, откровенно ухмыляющихся в ожидании продолжения, как им кажется, веселой хохмы, то и дело оглядывается тоже из-за этого. Что же, не стоит затягивать комедию, это скучно и неинтересно.

– Судя по твоей дебильной улыбке, прадедулю твоего все же не повесили. Воистину, Сталин был гуманным человеком: сажал тех, кого надо было на месте кончать.

– Чего? Ах ты, курва…

Ну, вот и все. Разозлился, потерял осторожность, приблизился на шаг. А больше Третьякову и не нужно. Короткое движение рукой (левой, его меньше ожидают) – и хозяин раритетного нагана с выражением крайнего изумления на лице уставился на торчащую из собственного живота рукоять ножа. Самый обычный кухонный нож. Паршивенькая железка из столь же дрянной стали, купить можно в любом магазине, но отточена на совесть и в рукаве расположилась удобно и незаметно. И в солнечное сплетение вошла как в масло.

Через секунду парень уже сложился пополам, но прежде чем он осел на землю, оружие, которым он так гордился, уже перекочевало в руки Третьякова.

Наган – револьвер устаревший и не самый удобный. Большое потребное усилие на курке, слабый патрон, бесполезный против бронежилета. Но если уметь с ним обращаться, то душу он вышибает не хуже любого современного образца. А если стрелять в лицо, то никакой бронежилет не спасет. В чем Третьяков лишний раз убедился, отправив так и не успевших ничего понять нациков к праотцам.

Оставалась еще их пародия на танк. Внутри кто-то, возможно, имелся, но такой же – без реального боевого опыта, без понимания, чем солдат отличается от обывателя. Гранаты на поясе одного из убитых пришлись как нельзя более кстати. Нацепил наверняка для грозного вида, и вот пригодились.

К тому моменту как засевший в бронетракторе начал что-то соображать и попытался развернуть пулемет, Виталий был уже рядом. «Хоть бы люк догадался закрыть», – отстраненно подумал он, ловко перемещаясь в мертвую зону и отправляя гранату в тот самый открытый люк.

Внутри громко бумкнуло, плохо закрепленный кусок брони отвалился по сварному шву и улетел куда-то в сторону. Ствол пулемета дернулся и сначала задрался в небо, а потом бессильно опустился вниз. Ошибка Сталина, пускай и с опозданием в восемьдесят лет, была исправлена.

Одним броском обогнув бронетрактор, Виталий не обнаружил ничего. Зато открыв багажник трофейного внедорожника, удивленно присвистнул. Надо же, вот он, крупняк. Антикварный ДШК, откуда только сперли. Стоит, никого не трогает. Двумя быстрыми движениями Виталий привел его в негодность. Ну вот, теперь точно все.

Безразлично посмотрев на единственного живого врага, того самого, с ножом в животе, Виталий подошел к нему, присел на корточки и негромко сказал:

– Я предлагаю сделку. Ты отвечаешь на вопросы, а я взамен подарю тебе быструю смерть.

Ответ был нецензурным. Что же, Виталий пожал плечами и щелкнул пальцем по рукояти ножа. Действие нехитрое, но притом достаточно эффективное. От вопля он едва не оглох, зато собеседник к дальнейшему сотрудничеству оказался готов. Жаль только, на вопрос он не ответил: не знал ничего. Что же, это его проблемы. Виталий с усилием – все же возраст, колени побаливают – встал и зашагал к машине, предоставив умирающего его незавидной судьбе.

Он бы, наверное, так и уехал, если бы не внезапный звук, абсолютно не вписывающийся ни в сельскую идиллию, ни в мордобой со стрельбой. Более всего это напоминало мычание коровы, морду которой засунули в таз с водой. Очень далекое мычание, поскольку расслышал его Виталий с трудом, едва на пределе возможностей своего уха.