Белый Z на лобовой броне

Полчаса спустя Виталий сидел у окна, обозревая место предстоящего действа. Его недавняя жертва, получив несильный, в общем-то, удар по тыковке, на пару часов погрузилась в нирвану. Впрочем, для него это было и к лучшему, хоть боли не чувствует. Все же для ускоренного согласия пришлось немного прижечь ему пятку. Ничего, не так все и страшно. Зато теперь сто раз подумает, прежде чем хамить людям. А может, и вовсе за ум возьмется. Хотя это, конечно, не столь уж и важно.

Точка и впрямь была неплохой. Дом, куда направлялась Тамара (а вот и она, легка на помине, шагает себе по дороге с редкой целеустремленностью), был от силы в трех десятках метров. И окно почти напротив, разве что пониже.

Конечно, тут бы подошла винтовка, но тащиться с ней через весь город было бы верхом идиотизма. Так что придется воспользоваться пистолетом, благо «стечкин» у него с кобурой-прикладом и на такой дальности при должном навыке попасть в цель не проблема. Виталий пользовался этим оружием еще четверть века назад и не то чтобы считал его шедевром, но уважал. Попадет…

Ага, вот, похоже, Тамара позвонила в дверь. Несмотря на бликующие окна, монокуляр, взятый за компактность вместо привычного бинокля, позволял довольно четко видеть происходящее. Вот мелькнула тень – видимо, человек пошел к дверям. О, а вот и они. Тамара не пренебрегла его просьбой и постаралась расположиться неподалеку от окна. Теперь Виталий и впрямь мог ее прикрывать.

Лицо того, с кем разговаривала девушка, было немного размазано из-за поблескивающих оконных стекол, но Виталий смог разглядеть достаточно, чтобы понять: тот самый, которого она искала. Высокий, на полторы головы выше нее, худой, как жердь. Спокойно держится, не нервничает. Вот он отрицательно покачал головой…

Дальнейшее произошло очень быстро. Тамара вдруг рванула из-за пояса пистолет – не договорились, значит. Вот только ее оппонент оказался достаточно быстр, чтобы просто и без затей вмазать ей по лицу. И достаточно силен, чтобы с одного удара сбить с ног. Ожидаемо, в общем-то: женщина априори слабее мужчины. И когда он, прыгнув сверху, начал выкручивать девушке руки, Виталий, тщательно прицелившись, нажал на спуск.

В замкнутом пространстве выстрел прозвучал неожиданно громко, хлестнув по ушам, будто плетью. Однако же не все так страшно. Авось не обратят на него внимания: сейчас в городе то еще веселье, так что пальнуть может самый разный народ.

А вот что попал, Виталий понял сразу же. Стекло украсилось дырочкой, но не разбилось. Даже удивительно – обычно медлительная, тупоносая пуля «стечкина» разбивает стекло вдребезги, но сейчас то ли угол был удачный, то ли стеклопакет качественный. Можно сказать, повезло: не так привлекает внимание, хотя паутина трещин образовалась знатная.

Тем не менее было видно, как фигура Тамариного оппонента качнулась вперед, словно получила хорошего пинка, а затем начала заваливаться на бок. Ну, вот и все, дальше сама справится, чай не маленькая. Виталию же пора было делать ноги – мало ли что.

Скорее на автопилоте, чем по необходимости, подобрал гильзу. Отпечатки пальцев стерты заранее: лишние следы оставлять не стоит. Закрыть окно. Нажать на клавишу «ввод» – и ролик, заранее загруженный в компьютер, отправился путешествовать по Сети. Все, а теперь надо валить, и чем быстрее, тем лучше.

С Тамарой они встретились уже возле машины. Любопытное у девушки было выражение лица – словно боролись в ней два чувства. Разочарование – ведь сделать задуманное она так и не смогла. И облегчение – ушла, причем без серьезных проблем. Ее даже не остановили ни разу.

– Как оно? – Виталий как раз закончил пластать колбасу. – Чай будешь?

– Ты сейчас хочешь чаю?

– А почему бы и нет? Кровь возбуждает аппетит, особенно чужая. Вон, бери термос.

– Где набрал кипяток?

– Да у клиента в квартире и вскипятил. Не все ли равно…

– Ну, ты даешь. Нервы железные!

– Обычные нервы. Тут дело привычки. На вот. – Он протянул ей бутерброд. – Как, доделала?

– Не потребовалось. Ты перебил ему позвоночник, он от шока сдох.

– И все вернулось на круги своя. Говорил же тебе: слушайся старших. Грохнули бы его, как я предлагал, и не теряли время.

Тамара промолчала. И лишь после довольно долгой паузы (а куда деваться, бутерброды надо съесть, а чай допить) поинтересовалась:

– Почему мы здесь сидим?

– Не сидим, а работаем. Если конкретно, ведем наблюдение. И к слову, информацию я уже получил. Так что сворачиваемся и едем отсюда.

– Что за информация?

– Погляди в бинокль. Видишь, суматоха.

– Да, уже нашли. Я думала, позже будет.

– И ты была права. Не там суетятся.

Тамара посмотрела внимательнее, потом удивленно сказала:

– Это около дома, где ты работал…

– Ага. И приехали они по душу парнишки, который имел разговор со мной. Точнее, не по его, а по мою душу-то. Ладно, хрен с ним, поехали. Да не торопись ты, доешь…

– Попробуй тут не торопиться.

– Не бурчи, ты ж не мужчина.

– В смысле?

– Если бурчит – значит, голодный. И неважно, желудок это или мужчина. Так что это наша прерогатива. О, видишь, и доела уже.