Белый жеребец

Он ничего не сказал и глянул на замерзшее окно. Они спускались к реке, но, кроме огней фар, он почти ничего не видел. В их желтоватом отблеске он скорее угадывал силуэты грузовиков, беспорядочно стоявших у обогревателя. Когда они проезжали мимо, Нюргун открыл дверцы и кому-то кивнул. Потом машина, скрипя тормозами, съехала по дороге на реку и снова пошла, вверх по ледяной автостраде.

Их окружала пустота раннего морозного утра. Кроме Нюргуна, все сидели неподвижно, съежившись на сиденьях, в глубоко надвинутых ушанках, с поднятыми воротниками, слегка прикрыв глаза.

Вдруг машина, наткнувшись на что-то, неожиданно подскочила. Нюргун чертыхнулся.

— Что случилось? — спросил Буров.

— Трещина. Лед треснул от мороза. А ведь еще вчера этой трещины здесь не было.

«Хорошо еще, что мы не поехали по верху плотины», — подумал Володя.

Он снова вспомнил Галю. Как он обрадовался, когда однажды, вернувшись из Туой-Хая, увидел ее на пристани. Возвращался последний рыбацкий баркас. Ровную поверхность плотины по краям покрывал лед.

Он прошел между домиками, где прежде жили строители (теперь они служили складами), и неожиданно нашел ее у баркаса, с которого сгружали бочки с карасями. Она рассматривала улов. Щеки у нее разгорелись от бега: она прибежала, когда услышала гудки баркаса. В волосах — застрявшие иголки, вся забрызгана водой, в рыбьей чешуе. Он снова стоял рядом с ней и дышал так прерывисто, будто это бежал он, а не она. Он подождал, пока Галя закончит свою работу. А потом пригласил ее вечером в ресторан. Он не был уверен, что она примет его приглашение, а для него этот вечер значил многое, ведь на следующий день он должен был улететь в Москву. Сердце у него так колотилось, что ему казалось, будто он ощущает его биение в горле. Он вдруг понял, что ему не хватает этой девушки — ведь все эти дни он, собственно, думал только о ней.

Она пришла. Они посидели немного, а потом вышли на улицу. Оркестр в ресторане играл так громко, что невозможно было услышать собственный голос. А ей хотелось, чтобы он рассказывал о строительстве, ведь она, хотя теперь и жила здесь, знала о стройке очень мало.

Был легкий морозец, светила луна. Они брели по тропинке в тайге, потом подошли прямо к плотине. Под ноги попадались то опавшие листья, то песок и камни. И снова сухие, шуршащие листья. Володя и теперь слышит их шелест. Помнит и слова, и молчание.

Прошла минута, другая, прежде чем он разговорился. Что он ей рассказывал? Ничего особенного. Говорил о строительстве, потому что она просила его об этом. Но получилось так, что рассказал ей о себе — Галя пробуждала в нем доверие. Он испытывал необходимость выговориться, поделиться с ней. Сказал и о том, как любил Иру и как потом остался один. Она слушала его почти не дыша и внимала не только словам, он это чувствовал.

Они долго гуляли. Он проводил ее прямо до дверей маленькой гостиницы, в которой она жила. Была чудесная, какая-то искрящаяся ночь. С минуту он держал Галину руку в своей, потом мягко снял с нее вязаный платок. Погладил по волосам, кончиками пальцев легко, осторожно коснулся ее лица, озаренного луной, дотронулся до губ.

— Мне надо идти, — вдруг сказала она. — Счастливого пути.

— Подождите, Галя!

Он снова задержал ее ладонь. Чья рука дрожала — его или ее? Он растерянно остановился.

— Спокойной ночи, — прошептала она.

— Мы увидимся, когда я вернусь?

— Да, мы обязательно увидимся, — ответила она. — Обязательно встретимся.

Ее губы дрогнули в улыбке:

— Спокойной ночи, Владимир Андреевич.

И она исчезла.

Он не спал всю ночь, взволнованно ходил по комнате, еще не веря тому, что с ним произошло. Все случилось так неожиданно… Но он знал, что, если девушка уйдет, он потеряет что-то такое, о чем потом будет жалеть всю жизнь.

Но все же он и теперь не знал, что чувствует она, как относится к нему. Любит ли его Галя?

В ту холодную ночь он мысленно возвращался к ее словам, взвешивал их, пытаясь понять, что за ними скрывалось.

«Да. Обязательно увидимся. Обязательно встретимся». Он вспоминал тон ее голоса. Он слышал ее, перебирал в памяти те немногие минуты, когда они были вместе, видел улыбку, изгиб губ, движение головы, Галины ладони в момент прощания…

Не ошибается ли он? А что, если ей просто захотелось по-дружески поболтать, узнать его поближе? И к тому же они немного выпили. «Спокойной ночи», — сказала она. Какая уж тут спокойная ночь! Утром он уедет и не увидит Галю целых три недели! Три недели! Сколько всего может произойти за это время!

Он боялся потерять ее, не мог перенести неопределенности. Они должны увидеться еще раз. И он решился. Пошел домой, собрал чемодан. Уже почти рассвело, когда он варил себе кофе. А когда пил его, уже был убежден, что так бережно не относился еще ни к одной женщине. Что с ним происходит?