Белый зной

– Это место преступления. Ты понимаешь, как ты теперь выглядишь?

– Нет. А как?

– Виновным.

Мужчины сердито смотрели друг на друга. Крис отступил первым.

– Ни тебе, ни Скотту не о чем беспокоиться. Сегодня днем я возил Лайлу на пикник. Я, как дурак, решил, что это будет романтично. Думал ее умаслить на тот случай, если мне потребуется алиби на те два часа в воскресенье, когда меня никто не видел. Мне казалось, что если я покажусь ей слабым, эмоционально уязвимым, то в ней взыграет материнский инстинкт.

– Ну и как все прошло?

– Оказалось, что Лайла начисто лишена материнских инстинктов, – сухо ответил Крис. – Но я продолжаю работать над этим.

Бека не устроил уклончивый ответ его клиента и друга, но он решил не форсировать события.

– Ты так и не объяснил, зачем ты поехал в бунгало.

– Я уже возвращался в город, увидел знакомый поворот и повернул. Импульсивный поступок, понимаю. Я там не был после… того, что случилось. Мне захотелось самому все увидеть. Я вошел внутрь, огляделся. Все было убрано, но пятна крови видны до сих пор. Я провел там не больше пяти минут. Когда я вышел, меня уже поджидал Скотт. Он прислонился к патрульной машине и нагло ухмылялся.

– Что он сказал?

– Что-то умное насчет того, что преступники всегда возвращаются на место преступления. Я его послал… Он спросил, что я делал в бунгало и взял ли что-нибудь оттуда.

– И что ты ответил?

– Ничего. Ты же велел мне не отвечать ни на какие вопросы в твое отсутствие.

– Что было дальше?

– Я сел в машину и уехал, оставив его там стоять.

– Крис, ты взял что-нибудь из бунгало?

Он выглядел так, словно был готов послать и Бека куда подальше. Но все-таки Крис ответил коротким «нет» и добавил:

– Я дотрагивался только до ручки двери, когда входил.

Бек не был уверен, что ему стоит в это верить, но он не стал задавать еще вопросы. Хотя ему бы очень помогло, если бы Крис был с ним полностью откровенен, требовать этого от него он не мог. Адвокату не всегда хочется знать, виновен его клиент или нет.

– Будем надеяться, что вреда от этого не будет, – резюмировал Бек с большей уверенностью, чем чувствовал. – Конечно, лучше бы ты проконсультировался со мной, прежде чем туда поехать.

– Ты мой адвокат, а не нянька.

Оставив за собой последнее слово, Крис вышел из оранжереи. Бек предположил, что он пошел налить себе выпить, и не ошибся. Хойл-младший вернулся с высоким стаканом в руке. Присев на низенький диванчик, он оглянулся по сторонам, словно никогда раньше не бывал в этом уголке дома.

– Почему мы здесь?

– Я провел в бильярдной весь день, и мне захотелось сменить обстановку, – ответил Хафф. – Здесь меня и застал Бек, когда заехал кое-что обсудить.

– И что же вы обсуждали? Кроме неотвратимого супружества с моей сестрой? Мне, кстати, ваш союз кажется нелепым.

– И мне тоже, – поддержал его Бек. – И на этом вопрос закрыт. – Он бросил сердитый взгляд на Хаффа, потом снова повернулся к Крису. – Я заехал, чтобы обговорить с Хаффом кое-какие вопросы. – Он перечислил все, словно читал с листа список дел.

– Едва ли это можно назвать банальностью, – Крис явно был недоволен. – А почему ты не подождал меня? У тебя входит в привычку отодвигать меня в сторону.

– Не говори глупости! Это вышло случайно, Крис. Хафф спросил и…

– Он ответил, – прервал Мерчента Хафф. – Бек позже перескажет тебе все в деталях, Крис. А теперь нам необходимо обсудить еще кое-что. Это очень серьезно и касается Сэйри.

– Я же сказал, что вопрос закрыт.

– Речь пойдет не о браке, Бек. Есть еще проблема.

Крис потягивал виски.

– Не могу дождаться. Что моя сестренка еще затеяла?

22

Субботний вечер, а Шлепе Уоткинсу было некуда пойти.

Он пил с десяти утра в забегаловке в такой глухомани, что ее никогда не нашел бы тот, кто не знал, где это. Владельцы намеренно оставили свое заведение без названия. Тут не всех посетителей знали по именам, и никто не совал нос в чужие дела.

Шлепа долго играл на бильярде и проигрался вдрызг. Потом женщина без одного переднего зуба и с колечком в носу отвергла его предложение купить ей выпивку. Она посмотрела на его уши и расхохоталась.

– Я не настолько хочу пить.

Потом Шлепа выполз, спотыкаясь, из бара, спрашивая себя, какого черта он так напился. Выпивка никогда не поднимала ему настроения. Шлепа становился мрачным и злым. Чем больше он пил, тем больше портился его характер. В этот вечер он напился до чертиков.

Раздражение достигло наивысшей точки, когда Шлепа добрался до дома своего знакомого, у которого он ночевал.

– За тобой уже приходили, приятель. – Парень, имени которого Шлепа именно сейчас никак не мог вспомнить, загораживал ему вход своим костлявым телом и разговаривал с ним через проржавевшую сетку, неприятно напоминавшую Уоткинсу о том, как редко друзья навещали его в тюрьме.

– Кто приходил?

– Помощники шерифа. Днем, часа в четыре. Моя старуха чуть не обделалась.

Ну еще бы! У нее же в ванной лаборатория по производству метадона.

– Они сказали, зачем я им сдался?