Бэмби (ЛП)

— Звучит весело. Попробуем в следующий раз, когда вернемся в хижину? — дразнюсь, пытаясь поднять настроение. Ангус просто снова касается моих губ своими. — Если кто и должен сожалеть, так это я. Именно я втянула тебя в этот бардак.

— Спасибо Боже, — рявкает мужчина, заставляя меня подпрыгнуть. Я издаю тихий удивленный смешок. — Я даже не хочу думать о том, что могло произойти, если бы ты не втянула меня в это. И я чертовски благодарен за это.

Глаза щиплет от слез, и я моргаю, чтобы стряхнуть их. Он прав. Ангус ни за что бы не пришел ко мне домой, чтобы спасти, но мне совсем не хочется об этом думать.

— Не плачь, — он целует щеку, затем глаза. — Я люблю тебя. Мне суждено быть здесь с тобой.

— Я тоже люблю тебя, — улыбаюсь и вздыхаю, желая продлить этот момент навсегда.

— Не забудь об этом, когда мы приедем в дом родителей, — Ангус выпускает меня из своих объятий и возвращает на пассажирское сиденье.

— Ты только что сказал «в дом родителей»? — я пристегиваюсь, пока он возвращается на дорогу.

— Моя хижина самое безопасное место для тебя, но не волнуйся, дом родителей не уступает в этом. Мы приедем туда и решим, что делать дальше. Я не отдам им тебя, только через мой гребанный труп. Знаю, он твой брат, но ты оказалась в этой ситуации, только потому, что пыталась ему помочь.

Интересно, кому Ангус звонил, пока мы был в хижине. Я собирала свои вещи, пока он с кем-то тихо разговаривал. Прежде чем, успела спросить, мы поспорили о том, чтобы я осталась в хижине. Но я хотела быть ближе к городу. Из хижины я ничего не смогла бы сделать.

— Знаю. Все не просто, — потираю глаза. — Не только Вивиан охотится на моего брата, Джиро еще задолжал ростовщику. Не знаю, связаны они или нет.

— Мне тоже интересно. Помню, ты сказала, что делаешь это для брата, но если его устраивало, что ты работаешь в таком месте, чтобы спасти его задницу, то это просто отвратительно. Знаю, тяжело слышать подобное, но я говорю так, чтобы ты подумала, прежде чем рискнешь собой ради него.

Я должна рассказать ему.

— Моя мама покончила собой, когда мне было пятнадцать.

— Детка, — он возвращает руку на мое бедро и сжимает его.

— Я хочу все тебе рассказать, тогда, может быть, ты поймешь.

— Хорошо, я слушаю.

— Джиро и я — сводные брат с сестрой. Я не знала своего настоящего отца, и понятия не имею, где мама Джиро. Мы никогда не говорили о ней. Его отец женился на моей маме, когда мне было десять и с тех пор, мы жили вполне нормальной жизнью. Я думала, когда мама выйдет замуж, она сбавит обороты. Она работала в каком-то модном банке, но не знаю, чем конкретно она занималась. Сколько себя помню, мама жила и дышала только ради работы. С нянями я провела больше времени, чем кто-либо другой.

— Так быть не должно.

Я согласно киваю.

— Отец Джиро был таким же. Он занимался недвижимостью, поэтому мы с Джиро часто оставались дома вдвоем. Джиро заботился обо мне. Он готовил еду и помогал мне с учебой. Тогда он был совсем другим, — до сих пор не понимаю, почему он перестал заботиться обо мне.

— Иногда люди меняются, — это ощущалось гораздо больше, чем просто изменение с возрастом, но он прав. В конце концов, Джиро уже не тот человек, каким был, когда мы были младше.

— Мы не были безумно богаты или что-то в этом роде, но у нас была вполне хорошая жизнь. Однажды ФБР выбили нашу дверь и посадили моего отчима в тюрьму.

— Срань господня.

— Да, он и мама мошенничали с ипотекой. Я не знаю всех деталей, но думаю, мама просто не вынесли мыслей о тюрьме. Отчим получил тридцать лет, если я правильно помню, и после этого остались только мы с Джиро. Он продолжал заботиться обо мне, но мы становились старше и тогда все начало меняться.

— В детстве тебе пришлось пережить слишком много.

— Я могла закончить в детском доме, но Джиро боролся, чтобы я осталась с ним. К тому времени мне было уже шестнадцать, поэтому они разрешили ему забрать меня. В любом случае, я была слишком взрослой для приемной семьи, а сводному брату было больше восемнадцати, — в машине наступила тишина. — Теперь понимаешь, почему я чувствую себя обязанной ему?

Ангус долго молчал, прежде чем ответить.

— Нет, — я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. — Только потому, что кто-то поступал правильно, по-человечески, не даем ему право обращаться с тобой как с дерьмом. Ты могла умереть, если бы я не пришел. — Ангус замолкает и прочищает горло, пытаясь взять эмоции под контроль. — Твоя смерть была бы на его совести, но это точно не та цена, которую стоит платить за что-либо.

Я откидываюсь на кресло и смотрю в окно.

— Бэмби, я знаю, это прозвучало грубо, но…

— Ты прав, — перебиваю. — Мне нужно было это услышать, но я не могу просто сидеть, сложа руки. Мне не нужно сдаваться им, но какие еще варианты у меня есть? Может позвонить в полицию? Мы должно что-то сделать.

— Мы во всем разберемся, как только доберемся до родителей.

Я выдохнула, даже не замечая, что задержала дыхание и схватила Ангуса за руку. Приятно, наконец, все ему рассказать, и я знаю, что могу положиться на него.