Бен-Гур

Некоторое время спустя вошли два офицера и остановились по сторонам дверей; за ними медленно проследовал весьма примечательный персонаж: старик, одетый в пурпурную мантию с алым подбоем и подпоясанный золотым кушаком такой тонкой работы, что гнулся, как кожа; застежки туфель сверкали драгоценными камнями; небольшая филигранной работы корона была надета на феску из тончайшего малинового плюша. Вместо печати за пояс его был засунут кинжал. Он шел, останавливаясь при каждом шаге и тяжело опираясь на посох. Лишь приблизившись к дивану, он поднял глаза и, как будто только заметив присутствующих, обвел их надменным взглядом. Казалось, он неожиданно увидел перед собой врага, так темен, подозрителен и угрожающ был этот взгляд. Таков был Ирод Великий — тело, разбитое недугами, и совесть, обожженная преступлениями, могучий ум и душа, склонная к братству с цезарями. Сейчас ему семьдесят шесть лет, но никогда прежде он не охранял трон с такой отчаяной ревностью, такой деспотической властью и такой неотвратимой жестокостью.

Собравшиеся пришли в движение: наиболее старые склонились в поклоне, наиболее учтивые встали, а затем опустились на колени, приложив руки к бороде или груди.

Рассмотрев всех, Ирод прошел дальше и остановился у треножника, где почтенный Гилель встретил его холодный взгляд кивком и легким поднятием рук.

— Ответ! — сказал царь с властной простотой, обращаясь к Гилелю и обеими руками упираясь в посох. — Ответ!

Глаза патриарха мягко блеснули, он поднял голову и, глядя прямо в лицо вопрошающего, отвечал при самом пристальном внимании своих товарищей:

— Да пребудет с тобой, о царь, мир Бога, Авраама и Иакова!

Затем, другим тоном, продолжал:

— Ты потребовал от нас ответа, где должен родиться Христос.

Царь кивнул, не отводя злых глаз от мудреца.

— Я спрашивал об этом.

— Ныне, о царь, говоря от себя и всех моих братьев, собравшихся здесь, я отвечаю: в Вифлееме Иудейском.

Гилель взглянул на пергамент и, указывая дрожащим пальцем, продолжал:

— В Вифлееме Иудейском, ибо так написано пророком: «И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных; ибо из тебя произойдет Вождь, Который спасет народ мой Израиля».

Лицо Ирода приняло обеспокоенное выражение, и глаза опустились в задумчивости. Глядящие на него затаили дыхание, они не издавали ни звука, молчал и он. Наконец царь повернулся и вышел.

— Братья, — сказал Гилель, — мы свободны.

Все встали и, разбившись на группы, покинули комнату.

— Симон, — позвал Гилель.

Пятидесятилетний человек в расцвете жизненных сил подошел к нему.

— Возьми священный пергамент, сын мой, сверни его бережно.

Приказание было выполнено.

— А теперь дай мне твою руку, я пойду к носилкам.

Сильный склонился и подал руку старому, который, воспользовавшись помощью, встал и неверными шагами пошел к двери.

Так ушли знаменитый ректор и Симон, его сын, который должен был унаследовать и мудрость, и ученость, и должность.

* * *

Еще позже вечером мудрецы без сна лежали под галереей караван-сарая. Камни, служившие подушками, поднимали их головы так, что можно было видеть бездонное небо через открытую арку; и они смотрели на мерцающие звезды и думали о будущем откровении. Как оно будет явлено? Что будет в нем? Они, наконец, в Иерусалиме, они спросили у ворот о Том, Кого искали, они принесли свидетельство о Его рождении и сделали все это, доверясь Духу. Люди, слушающие голос Бога или ждущие знака Небес, не могут спать.

Под арку вошел человек, заслонивший слабый свет.

— Проснитесь! — сказал он. — Я принес вам поручение, которое не терпит отлагательств.

Мудрецы сели.

— От кого? — спросил египтянин.

— От царя Ирода.

Каждый почувствовал, как затрепетал его дух.

— Не распорядитель ли ты караван-сарая? — спросил Балтазар.

— Да, это я.

— Что хочет от нас царь?

— Его гонец ждет снаружи, он ответит.

— Скажи, чтобы подождал, пока мы выйдем.

Они встали, надели сандалии, подпоясались и вышли.

— Приветствую вас и прошу простить, но мой господин, царь, послал пригласить вас во дворец, где он будет говорить с вами.

Так изложил свое поручение гонец.

При свете висевшей в проходе лампы они взглянули друг на друга и поняли, что Дух с ними. Тогда египтянин отошел к распорядителю и сказал так, чтобы не слышали остальные:

— Ты знаешь, где наша поклажа и где отдыхают верблюды. Пока нас не будет, приготовь все для отъезда, если он понадобится.

— Положитесь на меня и будьте спокойны, — ответил распорядитель.

— Воля царя — наша воля, — сказал Балтазар гонцу. — Мы следуем за тобой.