Бен Гурион

После семнадцатичасового перелета DC-4 садится, наконец, на вымытую дождем посадочную полосу аэродрома Вийакублэ. Приняты все меры предосторожности, чтобы сохранить в тайне приезд израильтян, которые садятся в машины без официальных знаков отличия и едут на прекрасную загородную виллу в Севре, где будет проходить конференция.

Бен-Гурион и его соратники еще завтракают, когда прибывают Ги Молле, Кристиан Пино и Бургес-Монури. Хозяева и гости усаживаются за круглым столом и Севрская конференция начинается. Первым берет слово Бен-Гурион и высказывается против британского плана.

«Вместо этого я предложил другой план урегулирования всех средневосточных проблем — не немедленного урегулирования, а только после долгих и серьезных обсуждений с США и Великобританией. Я расценил этот план как «экстравагантный», но осуществимый, если только англичане проявят добрую волю и искренность, в чем я сомневаюсь».

Затем Бен-Гурион излагает детали своего плана: «Прежде всего, конечно, устранение Насера». После этого — разделение Иордании: западный берег отойдет Израилю, а восточный Ираку.

Будут изменены и границы Ливана: одна его часть перейдет к Сирии, другая — до Литани — к Израилю, оставшаяся треть станет христианским государством. Это позволит положить конец нестабильности в Сирии, которая возросла настолько, что поставила во главе страны человека с прозападной ориентацией. Наконец, Суэцкий канал получит международный статус и Тиранский пролив будет контролироваться Израилем. Его план «удовлетворил бы стремления Великобритании, Франции и Израиля, а также Ирака и Ливана».

Каковы бы ни были практические аспекты этого плана, но он не вызывает восторга у присутствующих. Молле вежливо отвечает, что «этот план отнюдь не экстравагантен, и он готов его принять», но тут же возвращается к вопросам, ради решения которых и была созвана конференция, обращая внимание на то, что «время не ждет во всем, что касается Насера и канала». Пино заявляет, что замыслы Бен-Гуриона «чересчур амбициозны», и отстаивает преимущества немедленных боевых действий. США втянулись в выборную кампанию; СССР увяз в Польше и в Венгрии; даже метеорологические условия требуют принятия быстрого решения: в конце октября над Средиземноморьем начнутся осенние бури, которые могут нарушить крупномасштабную операцию. Затем Пино переходит к сути проблемы: Великобритания не пошевелится, если не получит предлог, а посему необходимо, чтобы Израиль взял инициативу на себя. Колебания Израиля, озабоченного собственной безопасностью, вполне естественны, но Франция, говорит он, готова предоставить ему гарантии и именно поэтому Бен-Гурион был приглашен в Париж.

Тем не менее премьер-министр не отступает от своей позиции. Он настаивает на опасности, которую представляет собой приток на Средний Восток советских добровольцев, и подчеркивает, что после переизбрания у Эйзенхауэра, чьим предвыборным лозунгом является «мир любой ценой», будут развязаны руки. И снова он высказывает свои опасения, что если Израиль нападет в одиночку, то весь мир будет считать его агрессором; он описывает трагедию, которая произошла бы с израильскими городами при бомбардировке их египетскими самолетами, закупленными в СССР. Наконец, он возвращается к своему изначальному предложению: задержать проведение операции до момента, пока не будет достигнут нейтралитет США и Великобритания не согласится принять план во всей его целостности.

Ситуация тупиковая, и обе стороны разочарованы. Бургес-Монури категорически заявляет, что если операция не начнется в ближайшие дни, «Франция будет вынуждена отказаться в ней участвовать». Франция не может долго держать в боевой готовности корабли и войска: «Возможно, через три месяца политическая и военная ситуация будет более благоприятной, но участвовать в этом Франция не будет. Мы не можем больше ждать. Последний срок — начало ноября». Затем он предлагает Израилю, чтобы французские флот и авиация взяли на себя защиту его берегов и воздушного пространства.

Тогда Бен-Гурион впервые переходит от систематических возражений к немедленному действию и соглашается приступить к операции как можно быстрее при условии, что «после того как рано утром в день «Ч» мы начнем атаку, предъявив Египту ультиматум, французы станут бомбить египетские аэродромы». Затем он просит французов разработать трехсторонний план, убедить англичан «немедленно присоединиться» к участникам операции и начать боевые действия на следующей неделе. Французы обращают внимание на то, что это вынудило бы изменить первоначальный план и что, по всей вероятности, убедить англичан будет очень трудно.