Бен Гурион

В еврейском сообществе эти указы вызывают волну возмущения, и вновь Бен-Гурион предстает в роли лидера «активного сионизма». На следующий день после публикации указов он решает отдалиться от Исполнительного комитета «Еврейского агентства», чтобы тем самым развязать себе руки и заняться вооруженной борьбой с полномочными властями. Исполнительный комитет также поручает ему вести кампанию протеста, которая начинается 29 февраля всеобщей забастовкой и массовыми демонстрациями в городах и сельскохозяйственных поселениях, повторяющимися каждый день. Для разгона демонстраций силы правопорядка вынуждены прибегнуть к активным действиям, в результате которых десятки членов «Хаганы» ранены или арестованы. 5 марта ситуация достигает кульминационной точки и командование «Хаганы» организует особо агрессивную демонстрацию против действий британской полиции. В их распоряжений находятся стратегические склады материалов для сооружения баррикад; чтобы прокалывать шины полицейских машин, они подбирают гвозди и осколки стекла; вооружаются палками и дубинками. Группы тщательно отобранных бойцов получают оружие только в том случае, если полиция откроет огонь. Специальная бригада готовится проникнуть ночью в расположения полицейских участков с целью поджога гаражей и транспортных средств.

Умеренные элементы еврейского сообщества, представляющие в основном буржуазию, обеспокоены возможными последствиями насильственных действий.

Чтобы упросить Бен-Гуриона положить конец демонстрациям, являвшимся для городов настоящим «бедствием», командование «Хаганы» в Тель-Авиве направило к нему двух эмиссаров, которых он принял стоя и, по свидетельству очевидца,

«Вылил на них поток упреков в робости и ошибочном понимании политической ситуации. В гневе и возмущении он заявил, что только сионистский Исполнительный комитет… является ответственным за проведение политической линии, а «Хагана» должна или подчиняться, или слагать с себя обязанности… Дискредитированные эмиссары уже вышли из кабинета Бен-Гуриона, а он все еще продолжал бушевать».

В то же время многие именитые граждане Тель-Авива отправились в Иерусалим, чтобы оказать серьезное давление на сионистских руководителей и вынудить их прекратить демонстрации. Они подчеркнули, что подобные демонстрации могут повлечь за собой «сотни смертей и тысячи раненых». Их поведение принесло желаемый результат: кампания по проведению демонстраций была приостановлена.

Политика активного сопротивления британскому диктату разделила руководителей еврейского сообщества. Много было тех, кто боялся последствий политических столкновений с Великобританией; другие были искренне убеждены, что «напасть на Англию значит напасть на Гитлера». Не найдя сторонников среди членов Исполнительного комитета, оставшийся один Бен-Гурион подал в отставку.

Исполнительный комитет отклонил его просьбу абсолютным большинством голосов, и Каценельсон стал увещевать друга забрать заявление. Бен-Гурион оставил коллег в полной неизвестности и внезапно решил отправиться в Великобританию и США. 1 мая 1940 года гидросамолетом он прилетает в Англию и вернется в Палестину только десять месяцев спустя.

На следующий день после приезда в Лондон он принял участие в совещании, проходившем в офисе Сионистской организации. Там он еще раз представил свой план активного сопротивления британскому диктату, который в очередной раз не был принят. Через несколько дней происшедшие события вынудили его отставить свой план, что способствовало прекращению раскола внутри сионистского движения. Нацистские войска, несколько недель назад занявшие Данию и Норвегию, 10 мая ринулись на Нидерланды, Бельгию и Люксембург, после чего начали свое молниеносное наступление на Францию, которая пала как карточный домик. Внезапно Англия оказалась на передней линии. В войну вступила фашистская Италия, и зона конфликта дошла до Среднего Востока. Война против Гитлера, как если бы не было «Белой книги», становится задачей первостепенной важности, и Бен-Гурион был вынужден признать, что «активный сионизм» оказался отодвинут на второй план.