Бен Гурион

Ночью 1 ноября «Движение» проводит свою первую крупномасштабную операцию. Подразделения «Пальмаха», «Иргуна» и «Лехи» организуют диверсии в 153 местах железнодорожных путей и пускают на дно суда береговой охраны, предназначенные для преследования судов с нелегальными иммигрантами на борту. «Сопротивление» намеренно избегало кровопролития, и Бен-Гурион отправляет поздравительное сообщение в адрес «Хаганы». Реакция Вейцмана совершенно иная: он требует, чтобы представительство Сионистской организации в Лондоне опубликовало коммюнике с осуждением восстания. Редактирование займет много времени, и Вейцман будет вынужден угрожать уйти в отставку, чтобы заслужить эпитет «возмутительный».

Бен-Гурион возвращается в Лондон вечером 12 ноября, когда разочаровавшийся в евреях и англичанах Вейцман уже выехал в США. На следующий день Бен-Гуриона и Шарета срочно вызывают в министерство по делам колоний, где министр Холл вручает им копию заявления, которое Бевин через несколько минут сделает перед палатой общин. Кабинет решает отправить комиссию по расследованию с участием американцев, которой предстоит определить, может ли Палестина принять перемещенных лиц или их необходимо отправить в другую страну. В ожидании доклада комиссии все ограничения, предусмотренные «Белой книгой» (не более 1500 иммигрантов в месяц), останутся в силе.

Затем Бевин проводит пресс-конференцию, на которой высказывается в крайне резкой форме. По поводу сионистских планов, предусматривающих увеличение абсорбции в Палестине, он заявляет, что речь идет о «80 % пропаганды и 20 % реальности», и опасается, как бы евреи из Европы не слишком акцентировали свое расовое происхождение… Если столько страдавшие евреи попытаются форсировать переход, расталкивая других локтями, то можно не сомневаться, что это вызовет в Европе новый всплеск антисемитизма.

Принятые англичанами решения и комментарии к ним вызывают всеобщее возмущение. По всей Палестине проходят демонстрации, толпы людей пытаются поджечь общественные здания. Трумэн не скрывает своего раздражения и открыто заявляет, что вопрос о перемещении евреев в другую страну он рассматривать не будет и поддерживает свою просьбу о переводе 100 000 еврейских беженцев в Палестину. Бен-Гурион возвращается в конце ноября (этот месяц будет отмечен жестокими схватками с полицией, во время которых погибнут девять евреев) и отвечает Бевину гневной речью перед ассамблеей палестинских евреев:

«Я хочу сказать несколько слов Бевину и его коллегам. Мы, евреи земли Израилевой, не хотим, чтобы нас убивали. Мы хотим жить. Назло гитлеровской идеологии и его сторонникам в некоторых странах мы верим, что мы, евреи, по примеру англичан и других наций тоже имеем право на жизнь и как индивидуумы, и как народ в целом. Как и у англичан, у нас есть кое-что дороже жизни. И я хочу сказать Бевину и его коллегам, что мы готовы идти на смерть, но не на сделку и требуем соблюдения трех пунктов:

1) свободная иммиграция евреев,

2) право возродить невозделанные земли нашей родины и

3) политическая независимость нашего народа и нашей страны».

Ситуация в Палестине изменилась к худшему настолько, что для поддержания порядка кабинет Эттли вынужден ввести в действие строжайшие предписания.

По всей стране вводится комендантский час, идут обыски, аресты. Евреи, одетые в военную форму или имеющие оружие, приговариваются к пожизненному заключению или значительным штрафам. 6-я английская воздушно-десантная дивизия, героически сражавшаяся в годы войны, становится орудием репрессий против евреев. Бен-Гурион цинично написал: «В конце концов Палестина станет «Национальным очагом» британской армии на Среднем Востоке».

В марте 1946 года до приезда следственной комиссии «Еврейское движение сопротивления» приказало приостановить насильственные действия. Приехав из Лондона, Вейцман, со своей стороны, представил в Комиссию достойное и впечатляющее свидетельство. Бен-Гурион тоже дал показания: