Бен и Мариэль

Все сошлись на том, что прорыв надо устроить ночью. Хотя американцы непрестанно освещали пространство у бухты прожекторами, все же можно было надеяться на успех. Мешало еще и то, что ночь выдалась лунной, но это было менее заметное, чем утреннее, освещение. Кроме того, американская эскадра не подготовлена к такому шагу. Бен настаивал на том, что корабли должны не следовать друг за другом, а кинуться врассыпную — так у них сразу возрастали шансы на успех, но начальство избрало свою стратегию. И вот все было решено, они только ждали следующей ночи, менее лунной, и удобного момента. Заняв свою позицию, Бен испытывал противоречивые чувства: он был удручен, поскольку считал план несостоятельным и неудачным, и в то же время какая-то внутренняя сила гнала его вперед — так хотелось бросить этот вызов и достичь Гаваны. Все стояли на боевой изготовке, как вдруг адмирал скомандовал об отбое.

— Отставить! Нас заметили! Огни на прибрежных высотах! Значит, они раскусили нас и теперь передают сигналы на другие корабли. Морской дьявол!

Посыпались ругательства и недоуменные возгласы. План провалился. Ночь не дала им возможности, зато наутро адмирал отдал дерзкий приказ начать прорыв сейчас. Первым из порта выдвинулся флагманский крейсер «Инфанта Мария Терезия», которым руководил адмирал Сервера и на котором должен был находиться Бен, но в последний момент его перевели на «Кристобаль Колон». Сейчас их корабль следовал за «Инфантой» на расстоянии около полумили. Стоявшие полукругом американские корабли, правда, в отсутствии Сэмпсона, двинулись им навстречу. Уже через десять минут американский корабль стал отвечать на стрельбу. Однако Бен, наблюдая за ходом дела с «Кристобаль Колон», был глубоко удивлен: похоже, их вылазка стала для американцев полной неожиданностью. Значит, ночью они ошиблись, приняв огни за предупредительные сигналы.

Испанская эскадра оторвалась от противника и вышла в открытое море. Бен снова увидел подтверждение своего предположения: американские суда не могли сразу броситься в погоню, поскольку находились под малыми парами, что лишний раз доказывало их неготовность, а значит, незнание их плана. Хотелось кусать локти из-за того, что они не рванули ночью, но все же Бен улыбнулся: возможно, если они осуществят свой план.

Однако радость была недолгой: как только они приблизились к другим судам противника, фортуна им изменила. Снаряды американцев попали в цель, задев два корабля, в том числе и крейсер Серверы. Бен взглянул в бинокль, и взор его затуманился от слез: деревянная палуба загорелась от взрыва. На «Альмиранте Охендо» тоже начался пожар. Вскоре они выбросились на берег. Американский «Бруклин», который долгое время вел бой в одиночку, прибыли поддержать другие корабли. Дело приняло серьезный оборот.

— Бен, надо поработать в машинном отделении, — крикнул Альберто, — Нам не хватает скорости! Всего десять узлов!

Как ни старалась команда, шансы на успех все уменьшались. Всех волновала судьба двух экипажей, выбросившихся на берег, а главное — Серверы. Вскоре узнали, что американские корабли и подоспевший к ним «Орегон» загнали и «Вискайю». У всех в головах звенела одна и та же мысль: «Лишь бы уйти», но преследователи не позволили этого. В течение получаса американская эскадра бомбардировала еще два испанских корабля, один из которых не дошел даже до берега и затонул в водах Атлантики. Остался один корабль — «Кристобаль Колон». Бен с яростью бросал уголь в котел, думая о том, что им нельзя погибнуть, нельзя ни в коем случае. Сервера таранил своим кораблем судно неприятеля, лишь бы отвлечь его и дать другим судам прорваться. Нельзя допустить, чтобы эта жертва оказалась напрасной. Артиллерийский огонь не доставал до них, и это не могло не радовать, но все же было боязно, особенно если учесть, что палуба деревянная, а значит, запылает, как щепка, если снаряд попадет в цель. Они еще так недалеко отошли от порта, а от эскадры осталась лишь одна единица. Это казалось невероятным. Бен представил, скольких человек они потеряли, и не мог поверить. Ведь еще только что все они были живы… Это сумасшествие не укладывалось в голове. Услышав, что расстояние между кораблями сократилось, матросы заработали еще усерднее, изо всех сил, но Бен понял, что это агония… И вдруг в «Кристобаль Колон» попал снаряд. Бен прыжком взобрался на палубу. Мачта загорелась, и казалось, она вот-вот рухнет.

— Надо дотянуть до берега! — закричал Бен, взявшись за штурвал вместо раненого капитана. — Рафаэль, держи курс на берег!

Юнга, молодой испуганный юноша, перехватил штурвал, а Бен тем временем разорвал рубашку и перетянул руку капитана повыше места, откуда хлестала кровь.

— Убирайтесь с кормы! — крикнул Бен, увидев тлеющую балку, но его крик слился с общим криком безумия.

Словно в замедленном действии начала падать балка, и Бен, чудом подоспев, оттолкнул моряка от верной смерти. Берег был уже близко, и Бен спрыгнул на мелководье. В пятидесяти милях к западу их корабль выбросился на берег. Все уцелевшие кинулись врассыпную, хотя и понимали, что бежать некуда и впереди ждет только плен. «Тут же кругом мины», — пронеслось в голове у Бена. Только он набрал в рот воздуха, чтобы криком предупредить об этом товарищей, как раздался взрыв.

— Стой! — прокричал Альберто, и вдруг его взметнуло в воздух.

Мина разорвалась недалеко от него. Окровавленное тело упало на землю и уже не шелохнулось.

— Не-е-е-т! — казалось, раздалось над всей Атлантикой.

Бен подбежал к другу, но тот был мертв. Ужас сковал его чувства и разум. Что-то беззвучно ударило в сердце. Бен схватился за голову, как вдруг оглушительным хлопком раздался второй взрыв и мощной волной Бена отбросило на несколько футов. На какую-то долю секунды ему показалось, что он сломал позвоночник, а может, от него вообще не осталось ни рук, ни ног. Кровь ударила в голову, в глазах потемнело. Казалось, тысячи сосудов лопнули в один миг. Бен попытался подняться, но тут же упал на колени. В ушах оглушительно звенело, в то же время он слышал в висках стук сердца. Бен закрыл руками уши и почувствовал на них что-то липкое. Кругом бежали люди и что-то кричали, но он не слышал ни звука, только ощущал какую-то пульсацию. Увидев на руках кровь, Бен поглядел на ноги: они были целы. Он покачнулся, и земля, вдруг завертевшись, оказалась у самых глаз. Резкая боль. Вдруг все почернело и окончательно стихло.