Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Сформулированное Дизраэли в письме Эрлу — Наполеону положение о том, что действия Франции в Италии возражений, вероятно, не вызовут, но что они обязательно должны предприниматься с официального или молчаливого согласия Англии, имело большое значение как важный исторический принцип британской внешней политики. Напрашивается аналогия с поведением правительства Невиля Чемберлена в 30-х годах, которое дало Гитлеру в принципе согласие на осуществление ряда захватов в Европе при условии, что они будут произведены при официальном или молчаливом согласии Англии. Судьба, например, Австрии и Чехословакии была решена таким образом.

Дизраэли аккуратно платил по счету Эрлу. Этот агент прошел в парламент, но его честолюбие не было удовлетворено. Он требовал большого поста и получил место главы Управления по реализации закона о бедных с окладом в 1100 фунтов в год. При этом Эрл хотел продолжать играть роль доверенного лица Дизраэли, но последний начал осторожно относиться к своему агенту. Эрл намеревался протолкнуть на пост личного секретаря Дизраэли своего человека, но это у него не вышло. Секретарем стал и уже до конца карьеры Дизраэли оставался им М. Кори — человек умный, добросовестный, с умеренным честолюбием, надежный и не склонный делать карьеру любыми и весьма сомнительными средствами. Эрл все рвался наверх, и, когда Дизраэли не смог или не пожелал продвинуть его дальше, он открыто выступил против своего покровителя в палате общин. У многих это вызвало удивление. Оратор он был плохой и вреда Дизраэли не причинил, но Дизраэли был глубоко возмущен «предательством Эрла». А это может удивлять уже нас — ведь не возмущался же Дизраэли, когда Эрл предавал посла Коули и министра Малмсбери для него, Дизраэли! В 1868 г. Эрл не стал выдвигаться в парламент, а переключился на бизнес. Став подручным некоего барона Хирша, занимавшегося железными дорогами в Турции, он заработал только на этой операции 10 тыс. фунтов и в конце концов оставил после себя состояние в 40 тыс. фунтов стерлингов.

ДЕЛА ЛИЧНЫЕ

На протяжении полутора десятка лет, до 1867 г., личная жизнь Дизраэли была упорядоченной, устойчивой и следовала в основном заведенному порядку. Когда он был в составе правительства, он очень много работал. Одним из факторов его успеха было то, что он стремился хорошо узнать порученное ему дело и выполнять его как можно лучше. В эти месяцы у него было меньше времени, чтобы проводить его в Хьюэндине. Когда же он был в оппозиции, то возможностей пожить в загородном доме у него было достаточно. Все перерывы в заседаниях парламента он проводил за городом.

Дизраэли очень любил Хьюэндин. Ему нравилось чувствовать себя землевладельцем, имеющим хороший загородный дом, расположенный в красивом месте и недалеко от Лондона. Здание постепенно становилось все красивее и благоустроеннее; это над его совершенствованием трудилась Мэри Энн. В хорошую погоду Дизраэли гулял вокруг дома, по парку и обдумывал ходы и маневры в парламентской борьбе. Жена была уже немолода и не очень здорова, поэтому зачастую Дизраэли шагал по дорожкам, а рядом в специально изготовленной маленькой открытой каретке, запряженной пони, ехала Мэри Энн, и супруги мирно беседовали. Они жили очень хорошо, оказывали друг другу максимальное внимание и проявляли нежность. Между ними не существовало каких-либо трений или раздоров.

Как правило, Дизраэли проводил в усадьбе месяцы с августа до рождественских праздников включительно. Дизраэли наслаждался бабьим летом. Этот сезон в Англии называется индейским летом. В те времена жизнь политиков не была такой бурной и лихорадочной, как в конце XX в., и у Дизраэли было достаточно времени, чтобы думать, читать, писать многочисленные письма и заниматься литературным трудом. Но это частично потому, что его интересы не были похожи на то, чем занималась провинциальная знать, — он не интересовался охотой, не скакал верхом, не занимался подготовкой лошадей для скачек, а также не поглощал огромные, тяжелые обеды. У него все это заменяла любовь к зеленым деревьям, кустарникам, лужайкам и к книгам.

Иногда в Хьюэндине гостили друзья и знакомые хозяина. В этом вопросе он был строг и рационален. Приглашалась знать вроде членов семейства Солсбери и такие финансисты, как Ротшильды. В свою очередь Дизраэли получал приглашения погостить в некоторых знатных и богатых усадьбах. Интересно, что в соответствии с английской традицией Дизраэли, будучи лидером тори, получал приглашения и гостил в домах видных вигов, например герцогов Бедфордов и Кливлендов. Партийные расхождения были не такими острыми, чтобы влиять на личные отношения, хотя иногда бывали и исключения, ведь с Пальмерстоном, Гладстоном и некоторыми другими вражда была глубокой и принципиальной.