Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Бенджамин впоследствии не сожалел о том, что ему пришлось провести три года в юридической конторе.[1] Впоследствии Бенджамин вспоминал, что у него появились сожаления, что он не поступил в университет, хотя нет свидетельств, что он к этому очень стремился. Бенджамин выполнял обязанности «личного секретаря нашего друга (т. е. Мэйплса. — В. Т.)». «Он ежедневно диктовал мне свои письма, которых было так много, как у какого-либо министра. Когда приходил клиент, я не уходил из комнаты и оставался, чтобы не только осваивать свою профессию, но и знакомиться со своими будущими клиентами. Обычно это были очень важные люди — директора банков, директора Ост-Индской компании, купцы, банкиры. Часто происходили удивительные сцены, когда фирмы, пользовавшиеся высочайшей репутацией, готовились объявить о предстоящем прекращении своей деятельности. Возникали ситуации, когда на карту ставились огромные суммы, а также существование компаний и т. д. и т. п. Это очень пригодилось в моей будущей литературной деятельности и снабдило меня основательным знанием человеческой натуры».

Возвращаясь из конторы домой, Бенджамин продолжал настойчиво изучать книги по интересующим его проблемам. Под воздействием литературы и бесед, которые велись в доме отцом и его друзьями (Бенджамин присутствовал, внимательно вслушивался, записывал наиболее интересные мысли), его кругозор расширялся, взгляды определялись более четко. И тут же возникали сомнения, тем ли он занимается, чем следует. Он стал задумчивым, беспокойным, его посещали тревожные мысли.

В юридической конторе заметили эти перемены и усомнились, будет ли толк от такого ученика. В конце концов Мэйплс сообщил отцу Бенджамина, что «таланты его сына слишком велики для того, чтобы трудиться в конторе стряпчих». Тогда же выявилась нереальность расчетов на брак Бенджамина с дочерью Мэйплса. Дизраэли рассказывает, что однажды она ему сказала: «Вы слишком гениальны для конторы стряпчих. Никогда ничего не получится». У отца и дочери одна и та же терминология. Звучит двусмысленно: то ли это была ирония, вызванная необычным поведением Бенджамина, то ли стряпчий действительно пришел к выводу, что для приложения способностей Бенджамина нужна более широкая арена, чем юридическая контора, хотя и весьма солидная.

К 1824 г. многочасовое ежедневное штудирование различных предметов по томам отцовской библиотеки начало сказываться на здоровье Бенджамина. Он чувствовал себя плохо, это замечали и родители, и их друзья. Наиболее распространенными медицинскими средствами в Англии в то время были пускание крови в срочных случаях и поездки за границу, когда обстоятельства позволяли не срочную терапию. Так было и на этот раз. Обычно семейство летом выезжало на морское побережье, усеянное комфортабельными курортными городками. Теперь же решили из-за Бенджамина отступить от традиции. В конце июля 1824 г. Бенджамин, его отец и близкий им Уильям Мередит, только что закончивший один из колледжей Оксфорда, отправились пароходом из Лондона в Остенде, с тем чтобы провести шесть недель в Бельгии и в долине Рейна. Участие Мередита в поездке объяснялось тем, что его интеллектуальные интересы были близки Бенджамину и его отцу. Мередит занимался историей и впоследствии издал книгу по современной истории Швеции. Однако весьма существенным было другое — сестра Бенджамина Сара обручилась с Уильямом, но свадьбу отложили по соображениям, выдвинутым родственниками жениха.

Путешественники посетили многие города Бельгии, затем направились в Кёльн, а оттуда проследовали по Рейну до Мангейма и Гейдельберга. Знакомились с многочисленными достопримечательностями, произведениями искусства, наслаждались красивыми пейзажами, получали удовольствие (больше всех Бенджамин) от местной кухни.

То было время, когда люди не знали телефона и потому делились своими впечатлениями и мыслями в частых и весьма подробных письмах. Впечатления Бенджамина от первой поездки за границу дошли до его биографов в виде фрагментарного дневника и многочисленных писем к сестре. Письма свидетельствуют, что уже в это время Бенджамин неплохо владел пером, интересно описывал путешествие, остро подмечая все красочное и забавное, что встречалось в пути. Читая эту корреспонденцию, нельзя не обратить внимание на то, как очень молодой человек интересно высказывается о произведениях искусства, с которыми он знакомился в Бельгии и Германии, как основательно он изучил историю искусств. Опять-таки это был результат занятий в домашней библиотеке. Большое место в письмах занимают рассказы о блюдах местной кухни и местных винах. К этим вещам Бенджамин относился весьма серьезно, искал секреты их приготовления и даже обронил замечание, что матери следовало бы усовершенствовать домашний стол. Уже в то время Бенджамин предстает как гурман, им он останется до конца дней своих. Интересуясь отборными винами, он, однако, знал меру и никогда не злоупотреблял ими.