Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Очень важным ходом Дизраэли, причем не лишенным риска, были методические завуалированные попытки убедить королеву в том, что все в Англии делается и должно делаться по ее воле. Английская традиция говорила о правах трона другое, и Дизраэли исподволь внушал Виктории, что она обладает реальной верховной властью. Это было не так, однако королеве весьма нравилось, особенно когда Дизраэли говорил ей: «Все в действительности зависит от вашего величества», «Я живу только для Вас и работаю только для Вас, и без Вас все будет потеряно». Это не было тривиальным объяснением в любви. Это была своеобразная политическая лесть. Лесть, и не только политического свойства, занимала в отношении Дизраэли к Виктории очень важное место.

Любовь к лести присуща многим людям. Все любят слушать о себе хорошее, это им приятно, доставляет удовольствие. Виктория была не глупа, но она была живым человеком, и к тому же женщиной. На эту тему у Дизраэли состоялся разговор с Мэтью Арнольдом, английским поэтом и критиком, смотрителем школ.

— Вы, конечно, слышали, — сказал Дизраэли, — что меня называют льстецом. И это верно. Все любят лесть. Но когда дело касается королей, то здесь вы должны льстить, не стесняясь.

Дизраэли следовал этому принципу, но старался безграничную лесть преподносить изящно.

Лесть присутствует по существу во всех его письмах королеве. Возьмем, для примера, его письма с Берлинского конгресса. Рассказав о делах, Дизраэли продолжает: «Он надеется, что его самая любимая государыня чувствует себя хорошо и счастлива. Находясь вдали от Вашего величества, на чужой земле, и неся на своих плечах огромную ответственность, он сильнее, чем когда-либо, чувствует, насколько его счастье зависит от исполнения долга перед Вашим величеством и от того, с какой добротой Ваше величество оценивает его действия». И еще: «Дизраэли надеется, что Ваше величество помнит о своем милостивом обещании не писать по ночам или, по крайней мере, не очень утруждать себя. Он живет только ради нее, работает только ради нее. Без нее для него все потеряно».

Дизраэли не очень хитрил в своих письмах Виктории. Королева действительно ему нравилась, ему льстило ее доброе отношение. Он счел для себя великой честью и поощрением, когда зимой 1877 г. королева, довольная действиями Дизраэли в «восточном вопросе», приехала в Хьюэндин, в дом своего премьер-министра, на ленч. Это была редчайшая и высокая честь. Дизраэли был страшно польщен. Не обошлось, однако, без накладки, но по вине Виктории. Она явилась в Хьюэндин как раз в годовщину смерти жены Дизраэли Мэри Энн. Но королева не знала об этом, а двор, или, выражаясь современным языком, «обслуга», проморгал.

Дизраэли не очень легко удавалось поддерживать отношения с королевой, и поэтому правдиво звучат его слова: «Ничто так не выматывает, как руководство людьми… Но еще труднее, пожалуй, руководство женщинами». Иногда Дизраэли приходилось выполнять щекотливые поручения королевы. Примером может служить скандал, в который оказался втянутым сын Виктории, принц Уэльский, будущий король Англии.

Принц Альберт, как считал Дизраэли, добрый малый, но в то же время «испорченный ребенок». Женщины — его слабость. Виктория заметила это, когда сын был еще юным. 10 мая 1863 г. она женила его на датской принцессе Александре, полагая, что такая жена, как Аликс, явится сдерживающим фактором для сладострастного Берти. Но эти надежды не оправдались.

Очередной крупный скандал разразился во время поездки принца Уэльского в Индию. В скандале оказалось замешанным кроме принца семейство герцогов Мальборо, включая младшего сына седьмого герцога лорда Рандольфа Черчилля (отца будущего известного деятеля Уинстона Черчилля). Лорд Рандольф уже был членом парламента, агрессивным и дерзким деятелем из стана консерваторов.

Королева посещает Дизраэли в Хьюэндине