Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Друзья прибыли в Гибралтар в конце июня. Бенджамин ехал под воздействием психологической травмы, возникшей в связи с тем, что критика разнесла в пух и прах его роман. Поэтому он поумерил свой апломб и в первые дни по приезде в Гибралтар вел себя сдержанно. Но вдруг все изменилось. Английская колония здесь была немногочисленной и состояла из административных чиновников и военных местного гарнизона. Совершенно неожиданно для себя Дизраэли обнаружил, что местное общество вопреки негативному мнению метрополии высоко оценивает «Вивиана Грея» и считает его «одним из шедевров девятнадцатого столетия». Бенджамин, вначале самокритично говоривший в местном обществе о своем произведении, вскоре заметил, что его слушатели действительно высоко оценивают роман. Это было естественно, ибо колониальные чиновники и армейские офицеры имели свое мнение о забавной книге и в тонкости ее оценки критиками-литераторами не вникали, да, вероятно, и не знали о ней. В письме к отцу Бенджамин рассказывает, что «вначале я извинялся, говорил о глупостях юности и что мне стыдно и т. п. Но, убедившись, к своему удивлению, что они говорят вполне искренне, и опасаясь, что они по глупости примут мою последнюю оценку романа, я радикально изменил свою позицию, сделал это как раз вовремя и стал держаться весьма важно». И тут же он убедился, как существенно необходимо вести себя уверенно, ибо люди часто оценивают человека именно по этому признаку.

Пока же Дизраэли стремился всеми средствами поддерживать своим важным поведением мнение, что он большой писатель. Этой линии он придерживался и в дальнейшем, на протяжении всего путешествия. «Чрезмерной скромности не было суждено явиться одной из помех для Дизраэли на оставшемся отрезке его путешествия или на протяжении всей его жизни. Его поведение в Гибралтаре свидетельствует об этом достаточно хорошо», — замечает Блэйк.

Приободрившись, Дизраэли принялся играть роль кумира местного общества. Он поучал генерал-губернатора по проблемам морали и политики. Принялся ухаживать за генерал-губернаторшей — он умел это делать — и вскоре покорил ее сердце. Сказалась «необычайная способность покорять пожилых женщин», в дальнейшем хорошо служившая ему на протяжении многих лет. Экстравагантная манера вести себя и одеваться создавала ему ореол сенсационности. Отмечалось, что он демонстративно пользовался двумя тростями — одной утренней, другой вечерней — и менял их строго в полдень по выстрелу сигнальной пушки. Подобным образом Дизраэли вел себя на протяжении всего путешествия.

Из Гибралтара Бенджамин и Джордж совершали поездки верхом по Испании. Они побывали в Андалусии, Севилье, Кордове, Гранаде, Малаге, посетили Альгамбру. Испанцы из-за одежды и цвета лица принимали Дизраэли иногда за мавра, что ему весьма импонировало. Эти поездки были достаточно опасны из-за того, что на дорогах действовали многочисленные бандитские шайки. Испанские гранды и знатные англичане ездили под защитой сильной военной охраны. Но Бенджамина опасности не останавливали.

В конце августа друзья прибыли на Мальту, тоже английскую колонию. Бенджамин путешествовал благодаря финансовой поддержке Остина, но он не испытывал должной признательности верному другу и его семье. Он соизволил написать Остину лишь через три с половиной месяца после отбытия из Лондона. Дизраэли очень многим был обязан Остинам, но уже в это время начал отдаляться от них. Чувство признательности у Бенджамина не было сильно развито.

Благодаря рекомендательным письмам, которыми он запасся в Лондоне, Бенджамин сразу же был принят влиятельными местными англичанами. Здесь он нашел много старых знакомых по Лондону, служивших в местной администрации, в гарнизоне и на военных кораблях, базировавшихся на Мальте. Его стремление возбудить сенсационность вокруг собственной персоны было еще большим. Усилилась экстравагантность в одежде. Он наносил многочисленные визиты в жакете невероятной расцветки, в белых панталонах, перетянутый широким поясом всех цветов радуги. Когда он проходил по улице, то, по словам Мередита, за ним следовала половина жителей города. Быстро были установлены контакты с губернатором и его супругой, их он поразил своим остроумием и талантом рассказчика. На обед, который давали офицеры расквартированного на Мальте пехотного полка, он явился в живописном наряде, и обед благодаря присутствию Дизраэли превратился в своеобразное представление.