Бенефис чертовой бабушки

Света большого фонаря, который держал в руках Брусилов, вполне хватило, чтобы оценить мою физиономию по достоинству. Я сразу же ткнулась носом в траву. Неприятно, когда фонарный луч слепит глаза. Коллективный вздох ужаса вполне меня удовлетворил. Я боялась только Денькиной явки с повинной. Выползет на меня из машины, цепляясь, как за спасательный круг, своими лапищами с «ледорубами». Так на мне и подъедет к ногам хозяина. Но собака что-то медлила. Наверное, перед тем как сдаться, решила доесть сосиски. До самой последней. А все равно отвечать по полной.

Среди встречающих развернулась борьба за лидерство в оказании мне посильной помощи. Это добавило парочку новых синяков, зато Денька безнаказанно смоталась прямо на крыльцо, где с удовольствием отслеживала текущие события. Не долго думая, я перевела стрелки на Наташку, заявив, что ей много хуже, чем мне. Брусиловы под предводительством Бориса кинулись к ней, а я, пользуясь относительной свободой, обняла выпавшее следом за мной ведро и заверила Димку, что так хорошо мне еще никогда не было. Лишь бы перестал примериваться, с какой стороны меня подхватить для переноски. И ни капли не покривила душой, ибо просто напросто перестала что-либо видеть. Полная прострация! Темная безлунная ночь в закрытых глазах и теплое чувство покоя…

Наташку с трудом оторвали от руля – вцепилась намертво. Никакие уговоры не помогали. При этом она выражала явное желание прилечь встрепанной головушкой прямо на баранку – скромненько, с краюшку. Маринка с расстройства пригрозила ей колыбельной страшилкой – той самой, где «придет серенький волчок и укусит за бочок». Наташка разом очнулась и, захлебываясь словами, скороговоркой потребовала немедленно организовать компанию по ликвидации Газонокосильщика, который скачет по нашим следам серым волком. Я со своей стороны внесла коррективы – не следует гоняться именно за Газонокосильщиком, наша цель – сам серый волчок.

– Правильно, – согласился со мной Димка. – Поймаем и скрутим в бараний рог. А пока встанем на ноги. Ты, Борис Иванович, займись с Юрой вещами, а мы тут как-нибудь договоримся. Ну-ка, милая, обними меня одной рукой за шею.

Я задумалась, осмысливая слова склонившегося надо мной мужа.

– Эт-то что еще за останки? – поинтересовался Борис, держа в руках кучку ошметков и морщась от отвращения.

– Сосиски… – равнодушно доложила я. – Газонокосильщик ел, ел, да не доел…

Ну не перекладывать же теперь вину на Деньку. Все равно Газонокосильщика не поймать, значит, и спросить не с кого.

– Наталья, помоги Ирине, без твоей помощи не встанет, – проникновенно обратился муж к Наташке, выпрямляясь и отстраняя любопытную Маринку в сторону.

– Бу сделано! – отрапортовала подруга и осторожно, словно они были хрустальными, отняла руки от руля. Ими же по очереди передвинула на выход ноги и, немного поболтав ими, медленно вылезла. Все замерли в готовности немедленно прийти ей на помощь. Пришел один Борис, швырнув остатки сосисок в сторону.

– Вот по ним оборотень нас и найдет, – попеняла мужу Наташка и, опираясь на его руку, сделала первый шаг ко мне.

Тут уж и я не выдержала – кое-как поднялась, окончательно явив себя во всей красе ободранной оборванки. Заметно посветлело. На востоке появилась розовая атласная ленточка наряда красна солнышка. Димка выдал что-то не очень понятное, но точно жалостливое. И пообещал лично перестрелять всех волков в округе. Вместе с газонокосильщиками. Я гордо закинула назад свешивающийся с плеча на грудь лоскут и попыталась объяснить, что всех – не надо. И милостиво разрешила Димке себя подхватить. Можно было считать его реабилитированным за недостойное поведение в пути.

– Да нет тут вообще никаких волков, – устало проронила Маринка, плетясь сзади.

В ответ на ее заявление со стороны леса раздался жуткий вой. Наташка взвизгнула, я осела на Димкиных руках, Маринка, помянув Всевышнего, размашисто перекрестилась. В ту же секунду деревенский покой был буквально взорван оглушительным собачьим лаем, не скоро перешедшим в простой перебрех.

– А Газонокосильщик – против! – запальчиво сообщила я, распрямляя согнутые в коленках ноги. – Слышали, как он опроверг Маринкины слова?

– Всё! – решительно заявил Борис. – Забыли всех хищников! Пора бы, в конце концов, зайти в дом.

Наташка, агагнув, мгновенно воспользовалась предложением. Я немного помедлила, размышляя, как буду выглядеть при полном электрическом освещении. Решила, что после такого показа народу едва ли удастся заснуть даже со снотворным. И скромно попросилась в баню.

– Баня еще не достроена, – вежливо сообщил Борис. – Но в доме есть водопровод. Правда, горячей воды пока нет, впрочем, включить бойлер – секундное дело. Я его уже починил. Ира, не тормози. Все вымотались.

Я очередной раз закинула отвалившийся лоскут на плечо и, поддерживаемая сзади Димкой, под острым углом градусов в тридцать вскарабкалась наверх. Маринка, бормоча себе под нос что-то про «береженого», которого «Бог бережет», закрыла дверь и даже подергала ее за ручку, проверяя надежность замка.