Бенефис чертовой бабушки

– Возьмите… – услужливо подсуетилась запасливая Наташка, выуживая из кармана пластиковый пакет. – Закатаете в него бутылку вместе с сумкой, зачем остаткам добра пропадать?

– Анатольич, а девки уксуса не боятся! – задорно крикнула деду Вера и выполнила Наташкину рекомендацию. – А чё вы к ним пришли-то? – обернулась она за разъяснениями в мою сторону.

– Хотели кое-что выяснить… – осторожно ответила я. – Какие-то странности в вашей деревне творятся. Слухи разные… Теперь вот думаем уговорить своих знакомых дом продать.

– Ага. Думаем, – поддержала меня Наташка.

– Да какие там странности! Понаврут с три короба… Пошли, я в соседнем доме живу.

10

– Не вздумайте дом продавать!

На сей раз голос Веруни донесся непонятно откуда. Несмотря на свою полноту, она носилась между двумя комнатами и кухней легкой птахой. Соответственно, на босу ногу. Деревянный пол был застелен огромным зеленым паласом, на стенах красовались два ковра. Один над диваном, второй загораживал бывшую дверь в соседнюю комнату. Как выяснилось, комнаты изолировали. Традиционная когда-то стенка выставляла напоказ все, что хозяева считали достойным зависти гостей…

– Пусть хоть немного стариковский коллектив разбавится нормальными людьми. Глядишь, слухов и сплетен меньше будет. Странности от них и рождаются. Так… – Женщина окинула пытливым взглядом накрытый к чаю стол, еще раз напомнив, что вина у нее нет. – От этой заразы и так вся молодежь раньше времени скопытилась. – С облегченным выдохом Вера уселась на стул. – Подтягивайтесь сюда, неча там на диване жаться.

Мы послушно расселись, не зная, с чего начинать разговор. Наташка попробовала выразить благодарность гостеприимной хозяйке, но та только отмахнулась:

– Жалко мне воды, что ли? А заварка дареная. Мед да варенье свои, печенья и сухариков дочь навезла. Бабушку-то вашу правда убили?

– Да кому нужно ее убивать? – поморщилась Наташка. – Мы и сами ничего не понимаем. Суток не прошло, как она ни с того ни с сего скоропостижно свихнулась. Это я к тому, что своими закидонами толком и надоесть никому не успела. Не было у нее времени перевалить свои глюки с больной головы на здоровые. Взяла, да и преставилась. Жалко, конечно, на свой возраст никак не тянула.

– А Лешака вы точно видели?

Пришлось осторожно пересказать ей историю нашего приезда в Кулябки. Веруня с шумом отхлебнула чай из бокала и задумалась. Мы тоже примолкли. Я даже сунула в рот печенье, которое не терплю с детства – вроде как занята.

– В этого Лешака кто верит, кто не верит. – Вера медленно намазывала медом сухарик, внимательно отслеживая этот процесс. – Я его вроде сама видела. Полтора года назад. Только издалека. А может, и не его. Стемнело уже. Никому про то не рассказывала. Народ у нас больно чудной. Лешак или какой-то другой мужик мужа моего, царствие ему небесное, на себе приволок, у дома бросил и исчез. Я выскочила на шум-то, а мужик уже к лесу шел. Ленька мой очень пьяный был – у знакомых на крестинах набрался, ничего не помнил. Говорят, его не отпускали, предлагали остаться, но он заупрямился – домой, мол, надо. Где завалился, не известно. Только отключился на целых четыре часа. Дело в марте случилось, двадцать пятого. А в начале апреля он в больнице и помер, царствие ему небесное. Отек легких сказали, никакие антибиотики не помогли. У меня к Лешаку претензий нет. Ленька сам себе путь выбрал. Следом за Ленькой еще трое мужиков откинулось. Царствие им небесное! Один чужую машину угнал, да на ней и разбился. А все равно не жилец был – хозяин машины-то больно крутой мужик. Сказал, все равно бы его убил… Второй бедолага утонул – в собственной сети запутался, третий от рака скончался. Поговаривали, Лешак тогда Ивановне во сне являлся, сказал, готовьте в деревне четыре гроба. Да мне не очень в это верилось. Про сон-то она начала болтать уже после всех похорон.

– Странно… – уставившись на вазочку с вареньем, промямлила я. – Если Лешак не мистическое существо, а человек, значит, он должен где-то жить. Не на дереве же. И не в шалаше. Африка отсюда далековато.

– Ир, он говорил про какое-то кладбище, – напомнила мне подруга.

– Кладбище? В лесу? – Веруня очередной раз с шумом отхлебнула чай. – Не зна-а-ю. Впрочем, может, и есть. Моя бабушка, царствие ей небесное, рассказывала, что где-то там старая церковь. Только не каждому она показывается.

– Ну, положим, не каждый в этот лес и сунется, – авторитетно заявила я. – Возможно, церковь и на самом деле существует. А при ней, как водится, имеются захоронения самых достойных в свое время граждан.