Бенефис чертовой бабушки

Брусиловы с головой окунулись в реконструкцию старого строения еще до момента окончательного оформления сделки купли-продажи. Благо продавцы не только не возражали, а прямо настаивали на этом. Предостережений деревенских старожилов Брусиловы не слушали и активно тратили свои и чужие, заемные, денежные средства. Начиная с осени, бывшая пилипенковская изба постепенно меняла свой облик. К весне на старом, но прочном фундаменте красовался небольшой, но вполне современный коттедж.

Деревня в полной мере оценила конечный результат. Для начала жители перестали ждать вестей о смерти кого-нибудь из Брусиловых. Восемь долгих месяцев, в течение которых не было ни одного намека на грядущее несчастье, приглушили сомнения. Да и сам пилипенковский дом со всеми своими старыми, измученными от собственной бесполезности бревнами был снесен, поскольку годился только на дрова. Правда, никто из деревенских не решался взять их для топки. Потемневшие и покрытые плесенью молчаливые свидетели преступлений так и доживали свой век, сложенные в аккуратный штабель на задворках участка. Наверное, им вспоминалась вольготная зеленая пора, безжалостно, а главное, зря загубленная лесная молодость. Они так и не успели сродниться ни с кем из своих временных хозяев…

2

– Ир, ну куда тебя понесло?! – прервала мои грустные размышления Наташка. – Если пешком в Москву, то лучше через Архангельск, путем, проторенным Ломоносовым. Только до Архангельска еще дальше, чем до столицы.

Оглянувшись на зов подруги, я с изумлением заметила, что по собственному необдуманному почину отшагала в направлении к лесу лишних метров сто. Причем по бездорожью. Асфальт заканчивался как раз после брусиловского участка. Дом Брусиловых показался меньше, чем на самом деле. И как раз оттуда, размахивая руками, к нам спешила Юлька. Только Наташка с Верочкой ее не видели – наблюдали мои торопливые поскакушки через небольшие дорожные рытвины, оставленные «Шкодой» в дождливую ночь нашего прибытия в деревню. Я очень старалась не дать дамам повод для злословия. Скакать легко и элегантно не получалось – мешали каблуки босоножек. Какого черта я их вообще надела? Выпендриваться в захолустье перед рыбными косяками, отвлекая на себя внимание от рыболовных крючков с наживкой? Так рыбам червяки дороже, чем мой сногсшибательный вид. Растяпа! Интересно, прихватила ли кроссовки? Маринкина вина – заморочила голову шмотками свекрови. А та вообще… Царствие ей небесное. О мертвых плохо не говорят. Господи! Но ведь думают!.. Не надо мне вообще думать!

Юлька меня опередила, подскочила к Наталье первой. На последних метрах я все-таки вынуждена была остановиться, чтобы разуться. И очень хорошо, что никто не видел выражение моего лица. Захлебываясь словами, слезами и эмоциями, Юлька умоляла «миленькую тетю Наташу» отвезти в больницу Даньку, а милого папочку вместе с дядей Сашей – в сумасшедший дом.

– А почему я? – возмутилась Наташка. – Что, других нормальных людей нет? Или Дмитрий Николаевич с Борисом Ивановичем уже обошли всех и, финишировав первыми, застолбили места в сумасшедшем доме? Самовывозом.

Юлька оторопела, но вполне четко промямлила:

– В сумасшедшем доме? Нет. Не застолбили. Здесь каждый сходит с ума по-своему, но считает себя умнее других…

К этому моменту я и подоспела, с легкомысленным видом размахивая босоножками. Неужели подруга не понимает, что подобные разговоры при местной жительнице – благодатная почва для новых нелепых слухов. Нахмурившись и глядя в упор на Юльку, Верочка верстала в уме свою версию услышанного.

– Все-таки замечательно прошлись! – беззаботно сказала я. – Спасибо тебе, Веруня. Никогда еще не выгуливала козлов на поводке. В доме ужасная обстановка – все так близко приняли к сердцу смерть юбилярши.

– Какую смерть!!! – сорвалась с цепи временного замешательства Юлька и, запрокинув голову, дико захохотала.

Мы как по команде шарахнулись в сторону. Девица определенно права – здесь каждый сходит с ума по-своему. Интересно, какой способ избрал мой муж – хирург Ефимов.

– Ир, дай ей слегка кулаком по башке, – слегка подтолкнула меня вперед Наташка. – Пусть присядет, подумает… Я бы и сама, но у меня кулак… короче, знаешь какой…

– Я-а-а… Я никогда не била детей…

– Так то своих! И когда-нибудь надо же начинать. Будешь учиться на чужих… ошибках, допущенных в ходе воспитания молодежи. Не пойму, эта молодежная единица издевается над нами или старается развеселить?

Юлька резко оборвала хохот:

– Сами вы!.. Как не знаю кто… Дмитрию Николаевичу следователь звонил. Говорю же вам, бабуля опять ожила. Первый случай, когда патологоанатома труп обозвал Марой и потребовал включить обогреватель, а заодно поднять с пола одеяло.

– Желание клиента – закон, – пробормотала я, с усилием потирая виски.