Бенефис чертовой бабушки

– Хватит каркать! – вызверилась я на шептуна. Непонятно, откуда он вещал, но главное, меня слышал. – Все, что могло случиться, уже случилось – мы сюда сдуру прикатили. А в мистику я не верю! Наташка, нам абсолютно нечего бояться.

– Никто и не боится, – промычала подруга так, что сразу стало понятно: врет!

Расхождение в словах и мыслях было чудовищным. Вопреки логике липкий страх стремился парализовать тело. Но лично у меня он достиг апогея и пошел на убыль. Храбрости придало не только отчаяние, но и два быстро приближающихся световых луча.

– Какой я вам газонокосильщик? – донесся от них ворчливый голос Димки. – Прекратите орать! Всю деревню перебаламутили. Ну немного подзадержался – еще один фонарик из машины прихватил. Идите ко мне на свет. У меня подмышками две доски. И еще кучу обнаружил. Втроем мы в три раза больше унесем.

Ужасно не хотелось поворачиваться к Газонокосильщику спиной. Как и рассчитываться на «первый – второй». Ломиться через деревья и кусты парой невозможно, а быть завершающей единицей нашей с Наташкой колонны – тем более. Не помогало даже осознание того факта, что Газонокосильщик (второе имя – Шептун), по сути, не так давно спас мне жизнь.

– Обойдемся двумя досками! – категорично заявила подруга. – Мы же не собираемся строить коммунизм. Или беседку из вторсырья. Положим две доски так, сяк и наперекосяк, их вполне хватит.

– Наперекосяк, три нужно, – тихо поправила я подругу, пытаясь услышать какой-нибудь посторонний шорох. Или очередной совет со стороны.

– В таком случае, третьей доской ты будешь! – отрезала Наташка. И я быстро согласилась с требуемым количеством в две доски, заявив, что просто ошиблась в подсчетах. В конце концов здесь на посту еще и Газонокосильщик.

Ворчание прибывшего Димки казалось музыкой небесной. Вооруженные фонарями, мы с Наташкой старательно выполняли его указание: светить прямо по месту расположения колодца, который он из шахты переименовал в штольню. Но иногда луч Наташкиного светила на короткое время уходил нам за спину и после оборота в триста шестьдесят градусов возвращался назад. Она определила это действо официальным выражением: «превентивная мера». Нашла время умничать! Поняв ее по-своему, Димка хмыкнул. «Других дураков, способных гулять в этой части участка, нет». Я тоже хмыкнула и отметила, что не стоит подгонять «других» под одну дурацкую гребенку. Может быть они, как раз самые умные.

– Ну-ка посвети мне сюда, умница, – потребовал муж, склоняясь к колодцу.

«Да ни за что на свете!» – возмутился мой просвещенный разум, но я свое возмущение не озвучила. Пересилило любопытство. Даже подняла ногу, чтобы шагнуть ближе к колодцу.

– К-куда?! – дернула меня за руку Наташка. – Что, завтра у нас дня не будет? – на всякий случай, подруга очередной раз осветила туманный задний план. – Обязательно рисковать Иркиной бесшабашной головой именно сейчас? Ир, тебе не кажется, что ты Ефимову надоела?

– Ей не кажется! – сурово отрезал Димка.

– Не зная броду, не суйся в воду! – достиг ушей знакомый, но более зловещий шепот. С легкой хрипотцой. Газонокосильщик явно напрягал голосовые связки – успел отойти на безопасное для себя расстояние.

Наташка поняла это мгновенно. Даже не взвизгнула. Зачем визжать вслед источнику страха? Еще вернется обругать. Я и подавно молчала: инстинктивно ожидала чего-то подобного.

5

– Кто это сейчас сказал?

Димкин вопрос в полной тишине прозвучал на редкость спокойно. Я бы даже сказала, отрешенно. Сразу стало ясно: человек находится в полном смятении. Если, конечно, не перепугался до потери сознания.

– Это мой внутренний голос, – пытаясь кокетничать, сообщила я, легкомысленно пританцовывая на месте. Сказывалось невероятное облегчение от ухода Газонокосильщика.

– А почему он не похож на внешний?

Димкина интонация не изменилась, но я решила, что муж в одно мгновение поглупел. В следующий момент он швырнул доски на колодец, как попало, и выдал нам с Наташкой такое!..

Разинув рты, мы выслушали обвинение в постановке дешевого и одновременно почему-то бесплатного спектакля, разыгранного исключительно для одного зрителя – уважаемого коллегами, пациентами и самим собой хирурга Ефимова. Дмитрия Николаевича. И упорно просил показать третьего актера. Только затем, чтобы непременно оторвать ему голову.

– Сам оторвет, сам и пришьет. Мастер – золотые руки, – с уважением проронила мне на ухо Наташка. – Может, уважить его, послать в лес? За Газонокосильщиком. И если тот не возразит… Мама дорогая!!!

В порыве праведного, как считал сам, гнева и не прерывая своего обвинительного заключения, Димка со злостью пнул одну из досок. Она мгновенно улетела в туманную даль, а он ногой угодил прямо в колодец, потом загремел в него почти полностью. Всей массой уважаемого хирурга Ефимова. На поверхности земли остались только его золотые руки мастера. И эти руки изо всех сил вцепились в сомнительную опору – вторую доску, которую он не успел пнуть.