Бенефис для убийцы

Станиславу очень хотелось сказать что-нибудь едкое, но он сдержался и, в качестве компенсации, одним махом выпил стакан компота отсутствующего Гоши. Ольга Петровна одобрительно улыбнулась и обрадованно защебетала:

– Знаете, Станислав Андреевич, я снова вспоминаю этот концерт! Наблюдая, как вы культурно и чутко ведете себя за столом, подумала вот о чем: как же мало осталось у людей воспитанности и такта в поведении! Разве в наше время можно было себе представить, чтобы во время концерта или даже просмотра кинофильма зрители прямо посреди действа покидали свои места, разгуливали по залу, уходили, приходили, снова уходили… Неужели теперь это стало нормой поведения, а?

– Не могу не согласиться с вами, – ответил Широков, стараясь сохранить на лице любезную улыбку и моля Бога, чтобы тот поскорее выгнал Медведева из-за стола.

– Конечно, Станислав Андреевич, вы меня поймете правильно! Ведь вы – не такой, как они. Вы, с вашим воспитанием, никогда не позволили бы себе вертеться перед глазами зрителей, мешая им приобщаться к прекрасному!

Если бы Широков мог покраснеть, он бы, конечно, это сделал, но такого достоинства Станислав от природы был напрочь лишен. Поэтому он потупил глазки, как услышавшая бранное слово гимназистка, не желая огорчать Ольгу Петровну. Наконец объявился обжора-приятель, и Широков смог сбежать, не роняя марки.

По заведенному ритуалу приятели уселись на скамеечке, предусмотрительно сдвинутой влюбленными в гущу кустов акации в стороне от пешеходных дорожек парка. Днем сюда можно было скокойно нырять; не рискуя вспугнуть кого-нибудь неожиданным появлением, и расслабленно переваривать пищу, лениво перебрасываясь словами. Всегда благодушно настроенный после обеда Ваня был несколько возбужден.

– Странные вещи творятся! – воскликнул он, откидываясь на жесткую спинку скамьи и вытягивая вперед тощие ноги.

– Муху в супе нашел?

– В милиции у всех такой послеобеденный юмор?

– Неужели, паука?

– Перестань, я серьезно. Ведь Мокшанский пропал…

– Точно. Пропал. – Широков прикрыл глаза.

– Да? Ну и…

Медведев замер, ожидая продолжения. Но продолжения не последовало, и Ваня нетерпеливо ткнул Станислава в бок.

– Кончай дрыхнуть! Лучше скажи, что ты об этом думаешь?

Широков обреченно вздохнул, понимая, что Медведев просто так не отстанет, и передал содержание разговора с Черкасовой.

– Вот! – Ваня радостно хихикнул и поправил съехавшие на нос очки. – Вот оно! Начинается!

– Что начинается? – переспросил Широков, подозрительно глянув на собеседника.

– То, о чем мы с тобой с утра размышляли!

– Слушай, после обеда голова и так плохо варит, а ты еще загадки загадываешь! Давай по существу или смени пластинку…

– Хорошо-хорошо… Есть некоторые любопытные обстоятельства, о которых Черкасова не знает и тебе не рассказала. Когда Лариса пришла с концерта и не застала в комнате ни мужа, ни его вещей…

– Вещей?

– Ну, да… Она, если верить Наде, перепугалась… Ночь не спала. Утром вместе с Константином они обошли парк. Вахтер на воротах… Ну эти, главные – ты знаешь… Вот вахтер, дежуривший этой ночью, вспомнил, что видел Мокшанского вчера вечером часов около восьми. Тот спрашивал расписание движения поездов на Москву, а потом сел в трамвай и уехал в сторону железнодорожного вокзала. Странно, правда? Главное, жене или дочери не оставил никакой записки. Что случилось? Ведь Мокшанский не пошел на концерт, так как у него неожиданно возникла необходимость с кем-то встретиться. Причем встреча не могла быть долгой, потому, что он обещал Ларисе подойти ко второму отделению.

– И откуда же ты все это знаешь, а?

– От Нади. А ей сама Лариса сказала. Словом, до встречи с кем-то у Мокшанского были вполне определенные планы и уезжать он никуда не собирался!

– Значит, планы резко изменились – такое тоже бывает. А написать записку забыл или не успел. Всякое в жизни бывает, – рассудил Широков ровным голосом без малейшего волнения.

– Ты вот тут сидишь, а человека, может, того… – взвился Ваня.

– Чего – того? По-моему, ты уже перебрал! Успокойся, через день-два найдется твой Мокшанский.

– Может, и так, – неожиданно почти спокойно согласился Медведев, с долей разочарования в голосе.

Они решили немного погулять по парку, благо солнышко быстро подсушило следы утреннего дождя. Чтобы развлечь приятеля и не дать ему вернуться к давешней теме, Широков заставил себя вспомнить несколько забавных эпизодов из своей практики. После очередной байки Ваня было засмеялся, но вдруг замер, удивленно глядя за спину Широкова. Станислав обернулся. Метрах в ста от того места, где они остановились, мужчина в коричневой куртке и черной спортивной шапочке пробирался между деревьями, то и дело озираясь по сторонам. В руке у него был средних размеров чемодан. Судя по направлению, пробирался он к той калитке парка, у которой останавливался троллейбус.

– По-моему, это наш жилец из первой комнаты, – шепнул Широков.

– Ага, Витек Кононов, – согласился Ваня. – Интересно, чего он вдруг сорвался, если путевка, насколько я помню, заканчивается у него только в среду? И ведет себя как-то странно… Будто от кого-то прячется, а?