Бенефис и другие юмористические рассказы

— Нет, она может догадаться, — сказал он медленно. — Я думаю, что тебе лучше всего будет отправиться домой после обеда, Джо, и может быть заглянуть к ней по дороге, на минуту. Ты и в полчаса мог бы многое сказать про меня.

— Нет, Джордж, — отвечал м. Стайль улыбаясь с величайшим благодушием. — Если уж я принимаюсь за дело, то не стану делать кое-как. К тому же, роль адмирала хорошая, разговорная роль. Желал бы я знать, можно ли мне подражать в разговоре старому Петерсу?

— Конечно нет, — сказал встревоженный м. Буртон. — Ты не знаешь, как она строга и щепетильна.

М. Стайль вздохнул и сказал, что постарается сделать все возможное и без этого. Он провел большую часть дня с трубкой на берегу моря, а когда настал вечер, выбрился очень тщательно и усиленно вычистил свой саржевый костюм, приготовляясь к визиту.

М. Буртон совершил церемонию представления довольно неловко. М. Стайль принял величественный вид, имевший в себе немало достоинства; м-сс Доттон, в черном шелковом платье и брошке-камее, принадлежавшей еще ее матери, выглядела также не менее важно, и м. Буртон ощутил странное чувство неравенства по отношению к ним.

— Эта комната слишком мала, чтобы принимать вас в ней, адмирал Петерс, — сказала вдова, предлагая ему стул.

— Но она удобна, сударыня, — сказал м. Стайль, бросая одобрительный взгляд вокруг себя. — Вот посмотрели бы вы на некоторые дворцы, в которых я бывал за границей! Все напоказ, и никакого удобства. Ни одного покойного кресла во всей зале. А что касается до антимакассаров…

— Вы долго здесь пробудете, адмирал Петерс? — осведомилась сильно польщенная хозяйка.

— Сам еще не знаю, — был ответ. — Я намеревался сначала только заехать к моему честному, старому приятелю, Буртону — лучший человек в моем экипаже, — но он так гостеприимен, упрашивает меня прогостить у него несколько недель.

— Но адмирал говорит, что должен ехать завтра утром, — твердо вмешался м. Буртон.

— Если не получу за завтраком письма, Буртон, — безмятежно возразил м. Стайль.

М. Буртон покосился на него с таким видом, который имел в себе несомненные мятежнические задатки.

— О, надеюсь, что вы его получите, — проговорила вдова.

— Думаю, что получу, — сказал м. Станль, обмениваясь взглядами с приятелем. — Одно, что может помешать, это мои родственники; они непременно хотят, чтобы я ехал с ними к лорду Туфтону, в его имение.

М-сс Доттон просто дрожала от радости, что находится в обществе человека, имеющего таких знакомых. — Какая должна быть для вас разница, — прошептала она. — Роскошная жизнь на берегу, после всех опасностей на море!

— А, — сказал м. Стайль, — правда, правда!

— Страшные сражения! — проговорила м-сс Доттон, закрывая глаза и содрогаясь.

— К ним легко привыкаешь, — просто отвечал герой. — Кажется, что самое жаркое дело, в котором я участвовал, было при бомбардировке Александрии. Я стоял один. Все люди, которые не были еще убиты, разбежались, и бомбы лопались вокруг меня словно… словно фейерверк.

Вдова всплеснула руками и опять содрогнулась.

— Я стоял как раз за ним, ожидая его приказаний, — сказал м. Буртон.

— Вы? — резко проговорил м. Стайль. — Вы? Я что-то не помню этого, Буртон.

— Как? — сказал м. Буртон, слабо усмехаясь. — Я стоял прямо позади вас, сэр. Если вы припомните, сэр, я еще сказал вам, что дело порядочно жаркое?

М. Стайль сделал вид, что соображает.

— Нет, Буртон, — сказал он сурово. — Нет, насколько память мне не изменяет, я был там один.

— Осколком ядра с меня даже сорвало шляпу, сэр, — упорствовал м. Буртон, делая похвальные усилия, чтобы сдержать свою злость.

— Довольно, старик, — сказал м. Стайль резко. — Ни слова более, вы забываетесь!

Он обратился к вдове и начал опять болтать о своих "родственниках", чтобы отвлечь ее внимание от м. Буртона, которого, казалось, вот, вот хватит апоплексический удар, или же он лопнет от ярости, что было бы одинаково неприятно.

— Мои родственники слыхали про Буртона, — сказал он, бросая украдкой взгляд на этого обиженного джентльмена, чтобы видеть, начинает ли он приходить в себя. — Действительно, — он часто разделял со мной опасность. Мы с ним бывали не раз в довольно тесных переделках. Помните те две ночи, которые мы с вами провели, спрятавшись в трубе дворца Занзибарского Султана, Буртон?

— Еще бы не помнить! — скал м. Буртон, немного оправившись.

— Залезли в такую тесноту, что едва могли дышать, — продолжал м. Стайл.

— Пока я жив, никогда этого не забуду, — сказал м. Буртон, который думал, что приятель хочет загладить перед ним свою недавнюю вину.

— О, расскажите мне это, адмирал Петерс! — вскричала м-сс Доттон.

— Наверно Буртон вам уже рассказывал? — сказал м. Стайль.

— Никогда не промолвил ни слова, — отвечала вдова, глядя с упреком на сбитого с толку Буртона.

— Так расскажите же теперь, Буртон, — сказал м. Стайль.

— Вы рассказываете лучше меня, сэр, — отвечал тот.

— Нет, нет, — сказал м. Стайль, изобретательность которого подчас изменяла ему. — Рассказывайте вы. Это ваш рассказ.

Вдова смотрела то на того, то на другого.

— Скорее ваш, сэр, — сказал м. Буртон.