Бенефис мартовской кошки

– Небось у Лизы сидит, – пояснила женщина. – Вчера она на ночь глядя из дома внезапно убежала. Я поинтересовалась куда, да только современные дети не то, что мы. Взвилась, словно ракета! Надо, говорит. Ночевать не пришла, и сейчас нет, хотя должна была к часу вернуться.

– Может, случилось что, – испугалась я.

– Да нет, – улыбнулась женщина, – здесь в соседнем здании живет ее подружка, Лиза, у той родители челночат. Как подадутся в Турцию, моя у Лизки ночевать остается. Да вы ступайте, тут совсем рядом, за угол только завернуть, дом восемь, квартира двести пятьдесят шесть. Не ошибетесь, она самая последняя, на семнадцатом этаже, рядом лестница на чердак идет. Там Рита, совершенно точно, больше ей деться некуда.

Пришлось топать за угол. Подъезд, в котором жила Лиза, выглядел не в пример чище того, из которого я только что вышла. Наверное, тут недавно сделали ремонт и местное подрастающее поколение не успело еще разрисовать стены.

Пассажирский лифт стоял на первом этаже, но, несмотря на то что я долго нажимала на кнопки, двери его не собирались открываться. Наверное, подъемник сломался. Пришлось, прислонившись к подоконнику, ждать, потому что грузовая кабина стояла на самом верху. Кто-то из жильцов перевозил мебель или делал ремонт. Можно, конечно, пойти пешком, но я поленилась топать по лестнице. Наконец мое терпение было вознаграждено, в окошечке, расположенном между лифтами, замелькали цифры – 15, 14, 13, 12… Обрадованная, я подошла поближе, двери раскрылись.

Показались двое молодых людей довольно угрюмого вида. Между ними находились носилки, на которых лежало нечто, упакованное в черный блестящий мешок.

Я отступила назад. Санитары беззвучно выволокли то, что было недавно человеком, и без всякого усилия, легко пошли по ступенькам вниз. Мне стало не по себе, встреча с покойником не радует. Вслед за медицинскими работниками из подъемника вышли трое парней, скользнувших по мне равнодушными, но цепкими взглядами. Милиция!

Группа переместилась во двор, послышалось ворчание мотора, поколебавшись, я вошла в лифт и поехала на самый верх. Дверь нужной мне квартиры была открыта.

– Лиза, – крикнула я, – здравствуйте.

Из комнаты вынырнула худенькая, почти прозрачная девочка, одетая в джинсы и футболку.

– Вы ко мне? – прошептала она. – Ну что еще, а? И так замучили! Сколько времени тут лежала, господи!

Не успев договорить, девушка закрыла лицо руками и затряслась в рыданиях.

Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.

– Рита у вас?

Лиза заплакала громче:

– Уже нет. Господи, делать-то что?

Понимая, что услышу в ответ, я тупо пробубнила:

– Где Рита?

– Нету ее больше, – дергалась Лиза. – Ой, плохо, ой, хреново, оставьте меня в покое, менты поганые!

– Я не из милиции.

– Отвяжитесь, – заорала Лиза, – уходите вон, ой, мамочка, ой, мамочка, ой!

Плач перешел сначала в вой, потом в хохот. Худенькое тельце подломилось в коленях, и Лиза, сев на пол, начала смеяться как безумная, не вытирая крупных слез, которые градом бежали по бледным щекам. Я решительно вошла в квартиру, захлопнула дверь, потом сбегала на кухню, принесла чашку холодной воды и плеснула на девушку.

Хохот оборвался. Лиза принялась размазывать по лицу стекшую с ресниц тушь.

– Кто вы? – вполне нормальным голосом спросила она через пару минут. – Если из милиции, то ваши уже ушли.

– Нет, – поспешила ответить я, – хотела пригласить Риту поработать у меня няней, но понимаю, что пришла зря.

– Ритуська умерла, – вяло, как-то устало произнесла Лиза, – а кто вам сказал, что она тут?

– Мама ее.

Лиза снова заплакала, но на этот раз тихо, без воя и истерических всхлипываний.

– Господи, как же Ирине Магомедовне сказать! Язык не повернется.

– Что у вас тут произошло?

Лиза с надеждой глянула на меня.

– Вы с Ириной Магомедовной дружите?

На всякий случай я кивнула.

– Может, расскажете ей, что с Ритой произошло, – умоляюще прошептала Лиза, – у меня все внутри прямо обрывается, когда про Ирину Магомедовну думаю.

– Но я же не знаю, в чем дело!

– Рита умерла, – прошептала Лиза. – Господи, я ведь тут с ее телом полдня просидела. Чуть с ума не сошла от страха. Сначала «Скорую» вызвала, а уж врачи велели ментов ждать. Ненавижу!!!

Боясь, что у нее опять начнется истерика, я быстро спросила:

– У тебя есть чай?

– На кухне.

– Пошли.

Лиза согласно кивнула, я протянула ей руку, помогла подняться и почти внесла в кокетливо обставленную комнатку с веселыми бело-красными занавесками.

Проглотив две кружки обжигающего чая, Лиза перестала трястись, вытащила пачку «Парламента» и, нервно теребя зажигалку, спросила:

– Вы знаете, что мы всю жизнь дружили?

– Да.

– А теперь она умерла!

– Ты лучше расскажи, как это случилось, легче станет.

Лиза отшвырнула так и не зажженную сигарету. Слова полились из нее рекой. Люди по-разному переносят стресс: кто-то замыкается в себе, а кому-то требуется выплеснуть информацию. Лизочка явно принадлежала ко второй категории.

Вчера Рита позвонила ей вечером и радостно сообщила:

– Прикинь, место нашлось!

– Поздравляю, – обрадовалась Лиза, – и где? Кто хозяйка?