Бенефис мартовской кошки

– Но ведь автомобиль, судя по документам, принадлежит вам!

– И что же? У меня нет никакой необходимости лазить в мотор.

– А если сломается?

Я пожала плечами:

– Вызову представителей сервиса «Пежо-Арманд», пусть ремонтом занимаются профессионалы.

Потерпев неудачу, мент отрывисто рявкнул:

– Аптечка.

Я вытащила черный чемоданчик:

– Пожалуйста.

Насвистывая, патрульный принялся перебирать содержимое, неожиданно глаза его радостно блеснули:

– Так! Презервативов нет, непорядок.

Я взвилась от злости:

– Молодой человек, в силу возраста и положения я не занимаюсь сексом на заднем сиденье. Или вы считаете меня путаной?

– Ну, для работы на дороге вы, пожалуй, старая, – схамил сержант, – но правила есть правила, индивидуальное средство защиты должно лежать между аспирином и валидолом, имеется список лекарств, могу показать! Квитанцию выписывать или как?

Я уже хотела ответить:

– Или как, – но тут же радостно воскликнула: – Погодите!

Через секунду парень уставился на небольшой пакетик и протянул:

– Ага, только что жаловались, что не занимаетесь сексом, а гондон в кармане таскаете!

Я поджала губы. Ну не объяснять же юному наглецу, что днем в кафе вместе со счетом мне подали и пакетик из фольги.

– Мы проводим сегодня день борьбы со СПИДом, – мило пояснила официантка, – это вам в подарок.

Не желая обижать девушку, я сунула в карман «сувенирчик» и благополучно забыла о нем, и вот, пригодился.

– Надеюсь, теперь я могу ехать?

– Нет, – отрезал мальчишка, – презервативов-то нет.

– Ты совсем с ума сошел, – не выдержала я, – а это что?

– Он один, а положено четыре.

– Что?! Сколько?!

– Четыре!

– Офигел, да?

– Я при исполнении, – налился кровью противный мальчишка, – попрошу вас…

– Что ты ко мне привязался, – заорала я, – пока ты тут в багажнике зря рылся, мимо десятки машин пронеслось, и половина из них нарушила правила. Вон, гляди, пересекают двойную, непрерывную осевую…

Но договорить мне не удалось, потому что около поста притормозила машина с европейским номером, из ее недр выбрались две всхлипывающие женщины и направились к нам. Одна из теток держала в руках нечто, оказавшееся при более детальном рассмотрении мертвым ежиком.

– О, das ist so traurig[3], – залопотала та, которая держала несчастного ежа.

– So traurig[4], – подхватила другая.

Милиционер уставился на немок, потом растерянно глянул на меня:

– Чего им надо?

Откровенно говоря, никакого желания помогать отвратительному парню я не имела, но меня саму заинтересовала ситуация:

– Погоди, сейчас. Was ist los?[5]

Фрау затарахтели, как пулеметы:

– Мы случайно раздавили в лесопарковой заповедной зоне на проезжей части это несчастное животное. Ей-богу, не нарочно. Он сам выкатился прямо под колеса.

– Да, – кивнула я, – ежики иногда пытаются пересечь магистраль, ночью их практически не видно, не расстраивайтесь так, проезжайте спокойно.

– Как же! – всплеснули руками законопослушные бюргерши. – А штраф? Сколько положено в вашей стране платить за такое нарушение? На сколько марок выпишут квитанцию?

Я подавила вздох. Действительно, примерно в полукилометре отсюда установлен огромный щит. «Водитель, будь внимателен, ты въезжаешь на территорию заповедной зоны, разведение костров и рыбалка строжайше запрещены». И висит международный знак Гринпис. Только никому из наших людей и в голову не придет подобрать сбитого ежика и обратиться к постовому.

– Сколько денег? – настаивали немки.

– Что они про марки говорят? – насторожился постовой.

– А ты откуда понял, что речь о валюте идет?

– Так в школе дойч учил, – пояснил постовой, – кое-как изъясняюсь.

Узнав, о чем идет речь, сержант нахмурился.

– Так, переведите им, что за это преступление в России грозит тюрьма, но за триста марок я готов тихо похоронить несчастного в придорожной канаве!

– Даже и не подумаю! Как тебе не стыдно!

– Тогда уезжайте!

– Нет. Кстати, ты уже не считаешь отсутствие презервативов столь страшным преступлением, коли отпускаешь меня?

Постовой выругался сквозь зубы и поманил немок. Троица отошла в сторону и принялась размахивать руками. То ли мент и впрямь знал с десяток слов на немецком, то ли бюргерши владели зачатками русского языка, но минут через десять они договорились. Красивые бумажки перешли из кошельков «преступниц» в карман стража порядка, потом начали разыгрываться совсем невероятные действия.

Сержант рысью сбегал в маленький домик, стоявший у дороги, приволок саперную лопатку и мигом вырыл могилу, куда и был уложен несчастный ежик. Немки, утирая слезы, торжественно возложили на крохотный холмик букетик сорванных тут же чахлых темно-синих цветочков, патрульный торжественно снял фуражку. Очевидно, это был единственный еж на территории России, которого хоронила служба ГИБДД. Не хватало только прощального салюта и военного духового оркестра.

С чувством выполненного долга немки влезли в «БМВ» и укатили. Улыбаясь, словно кот, который от души нализался сметаны, мент пошел в будку. Я завела мотор и, не удержавшись, высунулась в окно:

– Эй, погоди!

– Чего надо?

– По-моему, ты продешевил. Мог с них все пятьсот марок содрать.