Бенгальские душители

Афридии с союзниками представляли собой достаточно мощную силу, и, окружив плотным кольцом лагерь в Чакдаре, они не без основания полагали, что из-за голода и жажды англичанам придется скоро сдаться на милость победителя. Вылазок противника они не боялись, поскольку были твердо уверены в том, что отобьют любую атаку. При этом они возлагали надежду не только на оборонительные линии, при создании которых умело использовались трудно преодолимые естественные преграды, но и, главным образом, на свое значительное численное превосходство. И тем не менее воинственные горцы, несмотря на проявленную ими храбрость и современное оружие, потерпели сокрушительное поражение. Правда, сперва уязвленное самолюбие не позволило им признать этот факт, хотя под угрозу ставился общий исход войны, и они тешили себя мыслью о том, что достаточно лишь отступить на несколько миль в горы, и ответный удар подготовлен. Но при более глубоком размышлении их воинственный пыл несколько охладился.

Штыковая атака шотландцев, несомненно, была жестокой. Но куда страшнее оказался предшествовавший ей залповый огонь — в сотню раз эффективней, чем обычно. Ружейные залпы произвели ужасающее действие: туземцы рядами валились как подкошенные, и встать из них уже никто не мог. Всякий, в кого попадала пуля, или умирал, или полностью выводился из строя, ибо легко раненных, кто мог бы еще сражаться, просто не было.

Разгадка столь феноменального успеха британского оружия была проста: применили пули с невиданной ранее поражающей силой.

До этого английские солдаты, вооруженные превосходными ли-метфордовскими винтовками (если только смертоносное оружие вообще можно назвать превосходным), стреляли обычными патронами с небольшими пулями в никелевой оболочке. Пули эти могли, конечно, нанести противнику серьезный урон. Но если они не попадали в кость, то оставляли в ткани мышц небольшое отверстие правильной формы, и подобное ранение не всегда выводило вражеского солдата из строя. Итальянцы еще во время абиссинской войны[51] заметили, что такие пули, даже проникнув довольно глубоко, далеко не всегда останавливают сильного и решительного бойца. Но англичане — люди практичные и быстро нашли выход. Проявив дьявольскую жестокость, они изобрели разрывные пули дум-дум, о которых мы уже упоминали.

В обычной пуле никелевая оболочка мешает свинцу распространиться внутри раны. Стоило только снять оболочку с головной части пули и сделать по бокам нарезки, как свинец смог свободно проникать в тело. Поскольку англичане говорят про такие пули, что у них на «носу» виден оголенный свинец, «филантропы» из-за Ла-Манша называют их еще «мягкими носами», или, по-английски, «софт ноуз».

«Мягкий нос», или пули дум-дум, — вещь ужасная. Когда такая пуля попадает в тело, ее наружная часть задерживается, а внутренняя, свинцовая, из-за своего веса продолжает углубляться в мышечную ткань и, принимая форму диска или гриба с неровными краями, производит губительные для человеческого организма разрушения. Ткань, кровеносные сосуды и нервы рвутся, кости дробятся. И если входное пулевое отверстие имеет диаметр карандаша, то на выходе ширина раны может достичь десяти и более сантиметров! В большинстве случаев всякий, в кого попала разрывная пуля, обречен, поскольку сращивание костей, сшивание сосудов или перевязка раны не приносят, как правило, исцеления.

Пули дум-дум были известны в Индии и до битвы при Чакдаре. Отдельные отряды сикхов и гуркхов[52], составляющих элиту индийской армии, уже не раз с успехом применяли их, хотя и в сражениях меньшего масштаба. Однако европейцы еще не пользовались этими пулями. Но главнокомандующий, решив во что бы то ни стало разгромить многотысячное войско мусульман, осадившее чакдарский лагерь, не колеблясь, приказал раздать солдатам уже опробированные смертоносные патроны.

Можно понять ярость, охватившую туземцев, когда они познакомились с пулями дум-дум. Эти воинственные, драчливые племена привыкли к обычным пулям в никелевой оболочке, которые вполне прилично вели себя по отношению к ним, и чуть ли не уверовали в свою неуязвимость. И вдруг — раздробленные кости, разорванные ткани, обреченные на смерть раненые. Не бой, а людская мясорубка! Даже самые отчаянные и решительные, и те впали в панику.

Старик Мокрани, прозванный Безумным муллой и прославившийся неистовыми проповедями, приводившими в фанатичный экстаз правоверных мусульман, был разгневан. Он обещал своей пастве победу, причем победу решительную — уничтожение всей английской армии! И вдруг его престиж безнадежно подорван: пророки не могут ошибаться! Пытаясь хоть как-то спасти положение, Безумный мулла, бессовестно перевирая высказывания из священных книг, обвинял во всем двух пленных офицеров. Привлечь майора с лейтенантом к ответу за позорное поражение и сделать их козлами отпущения было для муллы детской игрой.

Над офицерами нависла серьезная опасность: ведь они находились в руках у фанатиков, известных своей жестокостью по отношению к пленным. Кто знает, какую на этот раз придумают пытку дикие азиаты!