Бенгальские душители

Запылал разведенный Бераром костер, и птицы начали подрумяниваться на сооруженном Мариусом вертеле. На душе сразу стало веселее. И если бы не отсутствие миссис Клавдии и Мери, друзья были бы вполне счастливы.

Тревога за женщин не покидала капитана ни на минуту, и он, как и его верные товарищи, глубоко страдал от сознания собственного бессилия. Напрасно пытался он убедить себя, что жене его не угрожает никакая опасность и что единственной целью ее похищения является крупный выкуп, отчего пострадает лишь плотно набитый деньгами сейф Нефтяного короля.

Берар, выбрав ветку побольше, на всякий случай поколотил ею по траве, чтобы разогнать, если они там затаились, ядовитых змей и назойливых насекомых, и путники смогли спокойно рассесться вокруг костра. Когда жаркое сготовилось, они набросились на него с жадностью изголодавшихся людей.

Наевшись до отвала, Патрик умиротворенно заснул рядом с Бобом, который чувствовал себя наверху блаженства: помимо яиц, ему перепало и все, что осталось от роскошного, обильного ужина! Мариус и Джонни тоже улеглись. Но капитан, которого как никогда мучили тревожные мысли, остался сидеть на поляне, глядя на пляшущие языки пламени, отблески которого играли на огромной туше слона.

Не спал и Берар. Нарезав огромное количество тонких и гибких тростниковых прутьев, он с поразительной сноровкой плед из них нечто вроде легкой, но очень прочной кабинки. Закончив ее к середине ночи, он соорудил из тех же прутьев лестницу, не менее гибкую и прочную, чем веревочная. Она не весила и четырех фунтов, а выдержать могла все пятьсот. Затем факир изготовил из стеблей каких-то растений длинные крепкие веревки.

Рама, с сундуком на спине, дремал, прислонившись к дереву, и даже не шевельнулся, когда Берар закинул ему на спину лестницу, зацепив ее за сундук. Взобравшись по ней, факир, зная, что капитан не спит, сказал ему:

— Не окажет ли сахиб честь своему рабу, придя к нему на помощь?

— Конечно, Берар! Чем могу быть полезен?

— Пусть сахиб соблаговолит подать мне это тростниковое сооружение.

Капитан подал ему плетеную клетку, и Берар, рассыпавшись в по-восточному цветистых изъявлениях благодарности, тут же принялся закреплять ее на сундуке. И делал он это так споро, что Бессребреник едва успевал подавать ему одну за другой веревки. Через полчаса на спине слона высилось прочное сооружение. Рама же продолжал дремать, прикрыв глаза и навострив уши: он был бдительным часовым, от которого не ускользнет ни единый шорох.

Капитан невольно залюбовался при свете костра искусным изделием.

— Ведь это же хауда! — произнес он наконец.

— Да, хозяин, она самая. И в ней хватит места для вас всех.

— А ты как же?

— Я займу место вожатого на шее моего друга Рамы. А сейчас, поверь мне, сахиб, тебе нужно хоть немного отдохнуть, ведь впереди тяжелый день.

— Да, конечно… Но я никак не могу заснуть.

— А ты спи!.. Спи, сахиб!.. Да, спи!.. Это необходимо, чтобы восполнить запас энергии… Спи!.. А Рама пусть охраняет нас…

И произошла удивительная вещь. Капитан спокойно, не спеша улегся на траву, глаза его закрылись, и вскоре он уже спал как малое дитя.

Факир же продолжал трудиться. Срезав изящные листья веерной пальмы, он прикрепил их к тростниковой будке. Получилась крыша, способная спасти от дождя и солнца.

На рассвете, при первых лучах солнца, индус разбудил своих спутников и, с гордостью выслушав восторженные похвалы в свой адрес, ответил скромно:

— Я сделал, как умел. А теперь — в путь-дорогу!

Путники без труда взобрались по лестнице на спину Рамы. С ними был и Боб, которого, естественно, подняли на слона на руках. Одно огорчало: позавтракать не пришлось.

Слон двинулся крупной рысью по направлению, указанному Бераром. Рама прошел безостановочно более шести часов, и друзьям уже было невмоготу от голода и жажды.

Неожиданно показалось небольшое селение, из нескольких соломенных хижин. Факир остановил Раму и, ловко соскочив на землю, подошел к крайней лачуге. Внимательно осмотрев ее, он увидел в левом углу двери выведенный черной краской маленький треугольник, с черным же кружком посреди его. Знак этот был столь слабо приметен, что несведущий человек не обратил бы на него никакого внимания.

— Пусть сахибы соблаговолят спуститься! — радостно воскликнул Берар. — Здесь мы в безопасности!

Поднеся к губам лезвие кинжала, он издал громкий, переливчатый свист. К нему тотчас подбежали двое мужчин в грязных набедренных повязках. Обменявшись с Бераром несколькими словами, они упали перед ним ниц.

Мариус заметил с иронией:

— Похозе, сто нас приятель факир здесь больсая сыска!

Берар величественным жестом приказал индусам подняться и долго отдавал им какие-то распоряжения на их языке, а они благоговейно внимали каждому его слову. Затем поселяне подозвали криками своих женщин и детей, которые, завидев слона, попрятались в страхе в кусты. Торопливо, с опаской, путникам принесли свежую прохладную воду, пшеничные лепешки, фрукты и мед, а для слона — охапки кукурузных початков. Путники, как завороженные, смотрели на такое изобилие продуктов и не верили своим глазам.