Бенгальские рубины

— Когда я оказался невольным свидетелем смерти Джин, Кроуфорд обрубил все концы. Он объявил меня убийцей и аннулировал соглашение. А спустя несколько месяцев Кроуфорд, наверное, с облегчением вздохнул, узнав, что я умер.

— Но ты жив, мой друг, — произнес Карри с усмешкой. Он еще пожалеет, что связался с тобой. Я уверен.

Слейтер смотрел на корабль, стоящий в гавани. Он чувствовал, как в нем закипает ненависть. Он так давно жил с этим чувством, что оно стало неотъемлемой частью его существа. Черное, грызущее душу чувство.

— Будь ты проклят, Кроуфорд, — раздраженно произнес он. — Ты убил Джин и еще двух человек, единственная вина которых состояла в том, что они стали свидетелями ее смерти. Везде ты приносил жестокость и злобу. За все это ты должен дорого заплатить.

— А как насчет девушки? — спросил Уильям, прервав его.

— А что с ней?

— У тебя нет к ней чувства неприязни? Слейтер сжал зубы. В глубине души он негодовал, что дочь Джин никогда не пыталась рассказать, что же произошло в ту ночь. Ей нужно было обратиться к властям. Или найти человека, который бы выслушал правду.

— Она могла бы рассказать правду.

— Девочке было только пять лет, когда умерла ее мать.

Слейтер холодно посмотрел на своего друга.

— Но ведь теперь она взрослая. Взрослый человек, который цепляется за ложь и прикрывает отца.

Карри внимательно смотрел на далекий корабль.

— Ты не видел ее с той самой ночи?

— Нет.

— И тебе никогда не хотелось посмотреть, как она выглядит, став взрослой?

— Нет, Уильям, — ответил Мак-Кендрик нетерпеливо. — У меня были другие, более важные дела.

— Хм…

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего, ничего.

Неожиданную улыбку было трудно скрыть даже в темноте. Слейтер разозлился, ему показалось, что друг над ним смеется.

— Будь любезен объясни, чему ты смеешься?

— Те, кто видел девушку, говорят, что она очень хорошенькая.

— Для меня это ничего не значит.

— Она может тебя вспомнить?

— Сомневаюсь. Я видел ее лишь раз в неделю, когда она приходила вместе с матерью в мой дом. Обычно она листала отцовские книга, пока мы с Джин беседовали.

— В таком случае, тебе еще надо завоевать ее доверие. Пробудить в ней нежные чувства.

— Откровенно говоря, все, чего мне хочется, — поскорее покончить с этим делом.

Вид приближающегося всадника насторожил их. Это был Ханс.

— Слейтер, на корабле что-то случилось. Кажется, кто-то прыгнул за борт. И по-моему, это женщина.

Он торжествующе рассмеялся.

— Поскольку Элоис Кроуфорд — единственная женщина на корабле, следовательно, это и есть твоя ненаглядная невеста.

— Будь я проклят, — Слейтер накинул на голову капюшон, чтобы скрыть лицо от предательского света луны, — девушка скоро попадет прямо в наши руки.

— И это не все. Ее стремительный побег поднял на ноги стражу. Как тебе известно, трое наших людей должны находиться в готовности на случай возможной атаки. Но один из них уехал в город, так что осталось только двое.

— Проклятье!

Слейтер поднял хлыст, но Карри ухватил его лошадь за поводья:

— Что ты собираешься делать?

— Искать ее.

— А что потом?

— Позаботиться, чтобы справедливость наконец восторжествовала. Он вырвал поводья из рук Карри и пустил лошадь галопом.

— Помогите девушке, если она выплывет к вам. А потом доставьте ее ко мне!

Боже милостивый, она едва не утонула! Элоис с трудом сдерживала дыхание. Тяжелые нижние юбки и узел, который она не могла выпустить из рук, тянули ее на дно. Неужели она никогда не сможет выбраться из этой бездонной синевы?

Однако смерть совершенно не входила в ее планы. Элоис начала отчаянно бороться за свою жизнь. В результате бешеных движений рук и ног ей наконец удалось избавиться от нижних юбок, и она всплыла на поверхность.

Элоис жадно хватала ртом соленый воздух, чувствуя, как ее легкие наполняются кислородом, и туман в голове рассеивается.

— Слава Богу! Она жива!

Барахтаясь, Элоис посмотрела в сторону судна и увидела, что вся команда «Морской феи» столпилась возле перил. Она начала с силой работать руками, направляясь к берегу. Элоис знала, что большинство матросов не горят желанием броситься в холодную воду. Но сознавала также, что погоня все-таки будет.

Узел, который она держала в руках, мешал ей двигаться, поэтому Элоис перевернулась на спину и, работая ногами, расстегнула платье на талии, и затем подсунула узел под платье и укрепила его, затянув шнуровкой.

Теперь руки были свободы и она поплыла к берегу с большей скоростью. Крики мистера Хэмфриса: — Держите же ее! Она уходит! — придавали ей сил.

Рядом что-то ударило по воде. Фонтан брызг с силой стукнул ее в плечо. Еще один хлопок, новый фонтан. Что-то больно ужалило ее в руку, и Элоис поняли, что в нее стреляют.

— Эй, парень, прекрати! — кричал мистер Хэмфрис, — это же дочь Кроуфорда, а не сбежавший раб! Не делай глупости! Опускай лодку, мы поплывем за ней.

Элоис молилась, чтобы выстрелы не услышали люди, находящиеся на берегу. Без сомнения, ее отец где-то поблизости. Мистер Хэмфрис сказал Элоис, что Кроуфорд собирается лично наблюдать за разгрузкой судна.