Бенгальский дневник

Среди посетителей, наполнивших здание районного комиссариата, немало людей, переживших тяжелое личное горе. Одни просят помочь найти родных, потерявшихся во время террора. Другие спрашивают, где разместить семью, пока сожженный солдатами дом не будет отстроен.

Уже после освобождения города вскрылись новые факты преступлений, совершенных военщиной. На пустыре и в водоемах неподалеку от радиостанции обнаружены останки десятков людей. Нетрудно догадаться, какие чувства испытывают те бенгальцы, родные и близкие которых пали жертвами убийц. Нам рассказывали, что в первые дни после капитуляции пакистанских войск в Кхулне были отмечены случаи самосуда над пособниками карателей. Камал Сиддики заявил нам, что администрация принимает меры, чтобы подобные инциденты не повторились.

— Соучастники преступлений, конечно, должны предстать перед судом. Но правительство Бангладеш не допустит проявления враждебности или дискриминации по отношению к лицам небенгальского происхождения. Представители меньшинства, говорящие на языке урду, будут пользоваться всеми правами граждан республики.

ДАККА ЗАЛЕЧИВАЕТ РАНЫ

Дакка, 22 декабря

Дакка напоминает человека, который постепенно обретает силы и душевное равновесие после пережитой трагедии. Многие дома еще щетинятся дулами орудий и пулеметов, не очищены полностью от мин окраины, а новая администрация уже развила бурную деятельность по восстановлению нормальной жизни в столице.

Первая забота городских властей — накормить население. В старой части Дакки, всегда славившейся своими шумными торговыми рядами, металлические жалюзи магазинов спущены: торговцы ждут, пока прояснится обстановка. Однако рынки работают, на них достаточно овощей и риса — основных продуктов питания бенгальцев. Нам говорили, что подвоз продовольствия улучшается, так как крестьяне, которые раньше боялись появляться в городе, теперь охотно едут на базары.

Разумеется, проблему снабжения не решить за несколько дней. Пройдет еще немало времени, прежде чем удастся навести мосты через реки, отремонтировать железнодорожные пути и шоссе, связывающие Дакку с остальной частью страны. Пока главной транспортной артерией столицы остается водный путь.

В порту на берегу Бурхи Ганга (Старый Ганг) ни на час не прекращается движение судов. К тяжеловесным баржам, замершим у причала, то и дело подруливают грузовые пароходики, сампаны с треугольными парусами. Лодочники, энергично работая веслами, доставляют пассажиров с одного берега на другой. Пристань и зал ожидания заполнены народом.

Порядок сохраняется в кантонменте. У въезда в него — Дежурят индийские часовые. На улице можно встретить пленных пакистанских солдат. Они размещаются обычно в тех же казармах, где жили раньше. В военном городке временно находятся и высшие гражданские чиновники военного режима.

В городе действуют уже электростанция и система водоснабжения. А вот связь, выведенная из строя по приказу пакистанского командования, еще не налажена, и многочисленным иностранным журналистам приходится совершать челночные рейсы на индийских военных самолетах в Калькутту, чтобы передать репортажи в свои агентства. В Даккском аэропорту заканчивается ремонт взлетной полосы, поврежденной бомбардировками.

Перед страной стоят не только экономические проблемы. Политические изменения требуют обновления государственного аппарата. Правительство Республики Бангладеш уже назначило на ряд ответственных административных постов специалистов, участвовавших в освободительной борьбе. С одним из них, государственным секретарем по организационным вопросам Кадером, мы встретились. Кадер не преуменьшал трудностей.

— Мы должны помочь миллионам беженцев вернуться в родные места. Нужно обеспечить их транспортом, питанием, временным жильем. На это в первую очередь будут направлены наши усилия. Я верю, при поддержке народа, особенно молодежи, мы справимся с задачей.

По вечерам на улицы Дакки выходят патрули «мукти бахини». На них возложена задача охранять население от террористов, которые все еще вооружены и скрываются от полиции и властей.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЕСНИ

Дакка, 23 декабря

У Каримула Алама мечтательные глаза, по-юношески звонкий голос. Одет просто: клетчатая ковбойка, брюки из хлопчатобумажной материн. Он сидит напротив нас и тихонько наигрывает на бичитре — струнном инструменте бенгальцев.

О Мать Бенгалия! Край золотой!..
Я твой, навеки твой!
Когда печальна ты — и я скорблю с тобой.

Эта песня Рабиндраната Тагора, ставшая национальным гимном Бангладеш, в последний раз звучала на улицах Дакки девять месяцев назад — во время массовых демонстраций. Потом распевать ее стало опасно. Вряд ли об этом знает кто-нибудь лучше, чем сам Каримул Алам.

Он вспоминает: