Бенито Муссолини

Попытки Муссолини привлечь на свою сторону население Севера путем социализации промышленности не принесли результатов, на которые он рассчитывал. Дуче был уверен, что те законы, посредством которых он намеревался утвердить свою новую политику и решить экономические проблемы Республики, обеспечат ему поддержку рабочих Севера. Когда в начале марта римский Комитет национального освобождения принял решение о проведении всеобщей забастовки на всей территории Социальной республики, он не считал, что это серьезная опасность. Конечно, она не стала той всеобщей забастовкой, которую стремились организовать коммунисты, но в офисе Меццасома должны были признать, что ряд фабрик прекратили работу и 250 000 человек вышли на улицы (коммунисты утверждали, что в забастовке принимает участие более миллиона человек). На требование немцев применить крайние меры против бастующих Муссолини ответил отказом. Ему и без того достаточно итальянцев, сражающихся друг против друга, и увеличивать их число он не собирается [41] .

Существование фашистского правительства и разделение Италии создавали угрозу полномасштабной гражданской войны, равно как и возможность столкновения итальянцев друг против друга на фронте. Эта перспектива постоянно держала Муссолини в страхе. Он отмечал на карте движение итальянских частей, сражавшихся с немцами, и постоянно требовал сообщать ему сведения о тех подразделениях, которые Бадольо предоставил союзникам. В Италии против союзников продолжали воевать три итальянских подразделения — батальон Барбариго в районе Анцио, батальон чернорубашечников — против Тито в Хорватии и батальон берсальеров — против партизан на Карсо. Другой батальон берсальеров вел боевые действия против немцев, и Маццолини однажды стал свидетелем того, как Муссолини с удовлетворением прослушал коммюнике по радио Бари, содержание которого свидетельствовало, что дела у них идут хорошо.

«Но это же войска Бадольо! — воскликнул пораженный Маццолини, — они воюют с немцами».

«Они итальянцы и сражаются храбро, вот что главное», — с удовлетворением констатировал Муссолини.

Маццолини наблюдал, что весь остаток этого дня дуче был почти счастлив. Вечером казалось, что он искренне верит во все еще существующую возможность выиграть войну, но через два дня, в полном соответствии с уже сложившимся жизненным циклом, он опять вернулся в состояние депрессии.

Глава одиннадцатая ПРЕЗИДЕНТ В ГАРНЬЯНО. ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ Декабрь 1944 г. — апрель 1945 г.

Я ощущаю себя капитаном тонущего корабля: корабль гибнет на моих глазах, а я вцепился в маленький плотик среди бушующих волн, всецело во власти стихии.

В декабре 1944 г. во время непродолжительного визита в Милан, куда он направился вместе с Вольфом и Раном, Муссолини довелось испытать чувство восторга, которое не покидало его несколько дней. Неожиданно для него машину, в которой он следовал по улицам города, окружила толпа, приветствовавшая его столь бурно, что у непосвященного зрителя могло создаться впечатление, будто радость людей вызвана сообщением об окончании войны. Такого рода импровизированные митинги случались и раньше, например жители Гарньяно частенько собирались, чтобы приветствовать его, но никогда еще прием не был столь горячим. Автомобиль медленно продвигался по улицам, и народу становилось все больше и больше. Даже обозреватели, враждебно настроенные по отношению к режиму, вынуждены были признать, что на улицах Милана скопилось не менее 40 тысяч человек. Раздавались возгласы «Дуче, дуче, дуче!»

«Если бы я своими ушами не слышала восторженные крики по радио, — говорила впоследствии Рашель, — я бы никогда не поверила рассказу Бенито о том, что произошло. После этого вряд ли кто осмелится утверждать, что народ Италии против фашизма и все ненавидят Муссолини».

«За двадцать лет пребывания у власти, — с гордостью рассказывал Муссолини своей жене по возвращении из Милана, — меня никогда не приветствовали так тепло. По какой-то неизвестной причине шефу полиции, генералу Монтанья, лишь накануне сообщили о моем приезде. Церемония в Лири транслировалась по радио, и вся страна вдруг узнала, что я присутствую на митинге. Когда я закончил выступление, овация была просто потрясающей: это был абсолютный триумф. Все ликовали, раздавались верноподданнические возгласы. Толпа напоминала океанскую волну. Какое радостное чувство я испытал, стоя в машине, движущейся среди людского моря!»