Бенито Муссолини

Фактически он был всего-навсего непоследовательным католиком. При этом он всегда был исключительно суеверным и не стыдился этого. Когда он был на людях, часто видели, как он засовывал руку в карман, чтобы дотронуться до яичек и тем самым оградить себя от сглаза, если среди присутствующих находились те, кто, по его мнению, был способен на это. По словам Маргариты Сарфатти, у него были странные верования «относительно луны, влияния ее холодного света на людей, их поступки и опасности, которой подвергается спящий человек, когда на него падают лунные лучи» [11] .

Он гордился своим умением толковать сны и знамения и гадать на картах, и ему всегда доставляло удовольствие, когда ему предсказывали его собственную судьбу и гадали по ладони руки. Одна хиромантка, предсказавшая убийство Маттеотти, произвела на него столь сильное впечатление, что он посылал начальника полиции к ней за консультацией, когда сталкивался с неразрешимой проблемой. Однажды вечером, прочитав в «Тайме» о сокровищах, обнаруженных в гробнице Тутанхамона, и проклятиях, которые египтяне навлекали на тех, кто потревожит их останки, он бросился к телефону и распорядился немедленно убрать подаренную ему мумию, выставленную в салоне в Палаццо Киджи. Ящики его стола были забиты всякими амулетами и предметами религиозного культа, которые он получил от своих почитателей и не осмеливался выбросить. До конца жизни он носил на шее реликвию, завещанную ему матерью, и древнюю медаль, полученную от матери короля королевы Маргариты, которая, будучи одной из самых ярых его почитательниц, просила не снимать медаль в память о ней. Он считал, что эти амулеты защищают его от смерти и от рук врагов.

Первое из четырех покушений на его жизнь было совершено 4 ноября 1925 года, когда бывший депутат социалист Тито Дзанибони — по утверждению Муссолини, «наркоман на службе Чехословакии» — был арестован близ Палаццо Киджи в номере отеля, откуда он намеревался стрелять в дуче, когда тот прибудет принимать военный парад. Спустя пять месяцев ирландка, достопочтенная Виолетта Гибсон, стреляла в него во время визита в Триполи. Но лишь после четвертого покушения в Болонье 31 октября 1926 года, когда толпою был растерзан мальчик, которого Муссолини не считал виновным, дуче предпринял ответные действия. Его предшествующая терпимость ценилась высоко; его действия против масонов и социалистов считались вполне справедливыми; храбрость и хладнокровие, проявленные им при каждом покушении, явились предметом восхищения. «Представьте себе! — заявил он, не смутившись, после того, как посланная мисс Гибсон пуля царапнула ему переносицу. — Представьте себе! Женщина!» «Если я иду вперед, — выкрикивал он группе официальных лиц, — идите за мной! Если я отступлю, убейте меня! Если я умру, отомстите за меня!» Сразу же после одного из других покушений он принял британского посла, который понял, что произошло в действительности, лишь после того, как услышал приветственные крики на улице перед окном [12] .

«Бог оберегает дуче, — заявил секретарь партии, обращаясь к находившейся в состоянии дикого восторга толпе. — Он величайший сын Италии, законный наследник Цезаря».

«Дуче! Дуче! Дуче! — скандировали в ответ собравшиеся. — Мы с тобой до конца».

С течением времени, по мере того как множились триумфы, игнорировались или отрицались неудачи, создавались и поддерживались легенды, а истина искажалась или подавлялась, образ дуче как доброго супермена стал все сильнее завладевать умами людей. Его непоследовательность, неумение глубоко вникать в дела; его тщеславие, проявляемое на людях; его опасная вера в то, что он всегда может быстро, решительно и верно овладеть ситуацией и разрешить конфликт; его постоянные перетасовки министров, партийных секретарей и любых официальных лиц, особенно в случаях, если кто-то пытался соперничать с ним, как это однажды сделал Бальбо; мелочность, руководствуясь которой он заставил итальянских журналистов освистать Хайле Селассие перед его выступлением в Лиге Наций от имени Абиссинии; концентрация власти в его руках, когда он одновременно был не только премьер-министром, министром иностранных дел, министром внутренних дел и председателем Великого совета, но и министром по делам корпораций, командующим фашистской милицией, а также министром армии, авиации и флота, — все это было забыто или игнорировалось, утаивалось или было неизвестно.