Бенито Муссолини

Сам Муссолини уже приступил к развязыванию такой войны. Он поощрял распространение версии, что «Стальной пакт» является антифранцузским и антибританским; он выступал с речами, в которых угрожал Югославии и Греции; он выставил всех иностранных дипломатов из Тираны; он распорядился увеличить число анонимных писем с угрозами, которые с его ведома и к его удовольствию рассылались в посольства недружественных Италии стран; при этом он постоянно ссылался на «фашистское представление о лояльности». Когда сэр Перси Лорен, сменивший лорда Перта на посту посла Великобритании в Риме, был 27 мая официально представлен Муссолини, дуче, по свидетельству Чиано, чрезвычайно грубо вел себя с новым послом. Имея в виду очевидный политический курс Великобритании, направленный на изоляцию Италии со стороны враждебно настроенных государств, — заявил Муссолини, — позволительно спросить, а осталась ли в англо-итальянском соглашении хотя бы малейшая капля практической ценности. Шокированный этой словесной атакой, Лорен сильно покраснел и не сразу нашелся, что ответить. «Дуче, который обычно являет собой образец любезности и обаяния, — записал в дневнике присутствовавший при этой сцене Чиано, — на этот раз был необыкновенно суров. Его лицо стало совершенно непроницаемым, уподобившись лицу восточного божка, высеченного из камня». Во время его следующего визита к Муссолини Лорену было безапелляционно предложено «информировать Чемберлена о том, что если Англия готова воевать в защиту Польши, то Италия возьмется за оружие, чтобы защитить своего друга и союзника Германию». Муссолини повторил эту фразу дважды [22] . Но хотя дуче и стремился не оставить никаких сомнений в том, что теперь-то он целиком и полностью находится на стороне Германии, немцы, однако, не спешили рассматривать его в качестве верного и непоколебимого союзника, каковым Муссолини пытался во всеуслышание представить себя.