Бенито Муссолини и его государство

Гитлер старался не предупреждать Италию о своих военных планах, уверенный, что королевская семья передает всю информацию англичанам. Чиано потерял доверие Германии и настраивал против нее Дуче, опасаясь нападения на Польшу. Даже преданный Стараче предупреждал Муссолини, что если он поддержит вторжение, Италию захлестнут демонстрации. Дуче колебался, сомневаясь в квалификации своих офицеров и зная об устаревшем армейском снаряжении. Чтобы приглушить протесты итальянской элиты, Муссолини запросил у Германии огромное количество ресурсов сверх реальной потребности: военную технику, нефть, уголь, цветные металлы и др. /поставки начались, но в значительно меньшем объеме/. Он также настаивал /без особого усердия/ на созыве новой конференции по типу Мюнхенской.

Однако его впечатлили военные победы Рейха в Польше, и это перевешивало в его уме все экономические соображения. Муссолини говорил: «Русско-германский пакт делает Германию непобедимой для любой другой державы или коалиции держав» /вероятно, так и случилось бы без войны на два фронта!/. «Никто никогда не испытывал уважения к нейтральной стране», – повторял он с 1915 г. 16.12.1939 г. Муссолини разрешил графу Чиано произнести умеренно-антигерманскую речь в палате депутатов с осуждением нападения на Польшу. Но в феврале Дуче сказал, что итальянцам не терпится ринуться в сражение, «которое уже не за горами», и его возмутила антигерманская позиция короля. Он говорил, что «посоветует Гитлеру выбросит на помойку истории все эти абсурдные анахронизмы в виде монархий».

«Для того, чтобы сделать народ великим, – восклицал он, – необходимо направить его в самую гущу битвы, даже если для этого придется дать ему пинка в зад». Муссолини возмущала католическая церковь /Пия XI[30] и Пия XII[31]/, и он запретил «L'Osservatore Romano» публиковать острые политические материалы, вроде мирной апелляции к малым европейским странам. Дуче одобрил намеченную немцами оккупацию Дании и Норвегии. Во второй половине апреля 1940 г. он окончательно занял прогерманскую позицию. Рузвельт и Черчилль пытались отговорить Муссолини от этого шага, соблазняя экономическими подачками, но он отверг все уговоры. В конце месяца вооруженные силы союзников были прижаты к Дюнкерку. Франция соглашалась на территориальные уступки Италии, но Дуче отверг мирные переговоры.

Италия была обеспокоена стремительно развивающимися событиями и с удовлетворением восприняла смещение в октябре нескольких фашистских функционеров, рьяно выступавших за участие страны в войне, /эта непоследовательная мера не прибавила Муссолини авторитета ни в партийных кругах, ни среди населения/. Стараче был заменен Этторе Мути[32] – другом Чиано. Итальянский народ принял приближение войны с апатичной покорностью. Но против нее сложилась «коалиция» католиков; либералов, борьба с которыми не была доведена до конца, как в Германии; патриотов, боявшихся потери независимости Италией в случае германской победы; и даже части фашистов, видевших неподготовленность страны к войне. Роптали и богатые финансисты, подобно графу Вольпи[33] выручавшие в трудные времена фашистскую партию. Тогда было сделано заявление о «невмешательстве» Италии, но этот политический принцип скоро был забыт. Муссолини же проявлял спокойствие, граничившее с безразличием по отношению к бурлению среди влиятельных общественных сил.

Получив известие о капитуляции бельгийской армии 28 мая, Дуче сообщил протестующему маршалу ВВС Бальбо и начальнику генштаба Бадольо[34] о намерении вступить в войну 5 июня 1940 г. Война началась для Италии плачевно. Артиллерия, ВВС и ВМФ устарели и далеко не достигали штатной численности. По словам Муссолини, только 10 из 70 дивизий были пригодны для военных действий. Могло быть мобилизовано несколько миллионов солдат, лишенных энтузиазма. Экономика была перенапряжена. Муссолини называл итальянцев «бездельниками» и «бездарной нацией». «Мне не достает настоящего материала, – говорил он. – Народ, который на протяжении шестнадцати столетий был только наковальней, не может за несколько лет превратиться в молот… Итальянцы всегда были нацией баранов».

Дуче потерпел неудачу в боях во Франции, а немцы отговорили его от нападения на Югославию. 13.09.1940 г. итальянские войска начали наступление на Египет, от которого Муссолини отговаривали военные. Итальянцы застряли там, не способные противостоять значительно меньшим по численности регулярным британским силам. 12.10. Дуче решил напасть на Грецию, хотя военные снова были против. Потерпев неудачу в Греции, Муссолини решил, что его армия, особенно старшие офицеры, стали позором Италии /«человеческий материал, с которым мне приходится иметь дело, абсолютно ни на что не годен»/. Стараче, побывавший на фронте, разделял это мнение. Он сказал, что если итальянские войска и сражались, то «мало и плохо». Муссолини попросил Германию о помощи.