Бенито Муссолини и его государство

На выборах в мае 1921 г. фашисты в антисоциалистическом союзе с престарелым Джолитти провели в палату депутатов 35 человек, включая Муссолини, который полностью использовал эту возможность для рывка к власти. Он начал группировать вокруг себя преданных революционеров. «Я хочу наложить отпечаток на эпоху своей волей, как лев своими когтями», – говорил Муссолини. В 37 лет он стал общенациональной фигурой первой величины. Удивительным доказательством его политического дарования стало то, что Муссолини руководил Движением, состоявшим из разнородных групп. Убежденный в превосходстве будущих практических достижений над любыми политическими программами, он уверенно корректировал свои декларации. Укрепляя социальную опору фашистов, Муссолини подчеркивал роль Савойской династии, умиротворял Джолитти, поддержал Раппальский договор, не удовлетворивший притязания Италии на Далмацию, и заявил, что следует покончить «с дальнейшими попытками захвата предприятий».

На совещаниях фашистов их лидер постоянно указывал на неизбежность государственного переворота, который покончит с либерализмом и парламентским государством, но, тщательно выбирая подходящий момент, он сдерживал Бальбо[14], Гранди[15] и Фариначчи[16] от преждевременного выступления. В августе 1922 г. Муссолини решил, что настало его время. В преддверии всеобщей забастовки он заявил, что если правительство не предотвратит ее, фашисты сделают это сами. В Анконе, Леггорне и Генуе они разрушили здания социалистической партии.

В Милане – вывели из строя типографское оборудование газеты «Аванти». Через два месяца на партийном съезде в Неаполе под впечатлением решимости 20 тысяч фашистов Муссолини сказал: «Мы имеем в виду влить в либеральное государство, выполнившее свои функции, все силы нового поколения, проявившиеся в результате войны и победы… Или правительство будет предоставлено в наше распоряжения, или мы получим его, пройдя маршем на Рим!». «Рим! Рим!», – вторили тысячи голосов.

Четверо ведущих фашистских лидеров во главе с Муссолини обсудили детали похода на Рим. 26-летнего лидера сквадристов Итало Бальбо, бывшего командующего IX корпусом генерала Эмилио Де Боно, депутата Чезаре Де Векки и генерального секретаря фашистской партии Микеле Бьянки позднее назвали квадрумвирами. Муссолини решил, что очередное правительство Л.Факти не способно противостоять решительным действиям. 27 октября в нескольких городах произошли фашистские мятежи, и квадрумвиры призвали правительство к отставке. На следующее утро четыре колонны фашистов двинулись на Рим. Правительство хотело объявить военное положение, но король отказался подписать декрет, лишив кабинет власти.

Нескольким фашистским лидерам предложили войти в новое коалиционное правительство правых под руководством А.Саландри. Дино Гранди и Де Векки советовали Муссолини принять предложение, но он отказался, рассчитывая на полноту власти в руках своей партии. Маршу не было оказано сопротивления, армия и полиция остались в стороне. Муссолини вызвали для консультации к королю[17] и поручили сформировать правительство. В первом выступлении в палате депутатов он заявил: «Я мог бы превратить этот серый зал в вооруженный лагерь чернорубашечников, бивак для трупов. Я мог бы заколотить гвоздями двери парламента. Но мы будем действовать иначе!».

Бенито Муссолини и король Виктор Эммануэль III, 1923 г.

На следующий день Муссолини привез в Рим 25 тысяч сквадристов, совершивших мирный марш мимо Квиринала. Виновные в отдельных актах насилия были сурово наказаны. В сформированный за семь часов кабинет Муссолини вошли представители основных политических группировок, за исключением антинационалистов: либералы, католики и социал-демократы. Лишь четыре фашиста вошли в правительство. Муссолини оставил за собой посты министров иностранных и внутренних дел. Затем он потребовал для себя всю полноту власти на один год, чтобы провести реформы, и получил ее 275 голосами против 90. С огромной энергией Муссолини приступил к работе.

Через несколько лет после прихода к власти фашистской партии брожение в Италии сменилось оптимизмом. Улицы опустели. Рабочие вернулись к станкам. Выросло производство. Студенты взялись за книги. К моменту прихода к власти у Муссолини не было цельной политической программы, и он довольствовался сбалансированным бюджетом, справедливым подходом к проблемам рабочих и твердой внешнеполитической линией Италии. «Наша программа – наши дела, – говорил он. – У нас нет готовой доктрины… Мы преуспеем, потому что будем работать», – говорил он. Итальянцы с радостью приняли восстановление восьмичасового рабочего дня, резкое сокращение правительственных расходов, увольнение или переход на другую работу тысячи должностных лиц. Почта и железные дороги теперь приносили доход. Фашистская система правления срабатывала! Итальянцы стали гордиться своей страной. Фашизм явился как моральной, так и политической силой.