Бенито Муссолини

Вопросы сыпались один за другим. Муссолини отвечал на каждый из них. У него пересохло горло, и он попросил пить. Ему дали стакан воды, а немного позднее — чашку кофе. Он выпил воду с жадностью, а затем погрузился в молчание, сложив руки на коленях и вперив взгляд в стену. Он стянул с себя немецкую шинель, бросил ее на пол и остался в мундире члена фашистской милиции, правда, без головного убора.

А в это время колонна немецких войск получила разрешение продолжить путь на север. Спустя некоторое время в противоположном направлении, в Комо, в штаб местного отделения Комитета национального освобождения полетело донесение, подписанное политкомиссаром Франческо Терци, в котором он сообщал об аресте Муссолини и просил дальнейших инструкций.

2

Было около половины четвертого. Все дожидались ответного сообщения из Комо, вместе с которым должны были поступить инструкции Комитета национального освобождения относительно судьбы пленника. Между тем молодой командир партизанского отряда в Донго, граф Пьерлуиджи Беллини делле Стелле, решил не допустить попыток освободить столь важного пленника, для чего перевести его в более безопасное место. В семь часов вечера он принял решение отправить Муссолини дальше в горы и разместить в пограничных казармах в Джермазино.

Тем временем опять начался сильный дождь, и сильно похолодало. Один из охранявших Муссолини партизан спросил его, не желает ли он вновь надеть шинель. «Я не желаю даже видеть немецкую форму», — ответил Муссолини и облачился в синий комбинезон, лежавший на полу в углу комнаты. В машине, которая повезла его в Джермазино, на него напала сильная дрожь. Эта была долгая утомительная поездка. Капли дождя хлестали по лобовому стеклу с такой силой, что водителю стоило немалого труда разглядеть дорогу перед собой.

«Вы второй раз оказались пленником», — сделал робкую попытку завязать разговор один из охранников.

«Такова жизнь, мой юный друг, — отозвался Муссолини, сделав попытку цинично пошутить, — такова моя судьба. Из праха я возник, и в прах обращусь».

Казалось, при мысли о мученической кончине он немного воспрял духом. Когда прибыли в Джермазино, он выглядел почти счастливым. Его стражи развели огонь и приготовили ужин. Он завел с ними разговор, и создавалось впечатление, что он чувствует себя не пленником, а гостем этих людей. Его попросили засвидетельствовать, что с ним обращались хорошо. Он охотно написал на листе бумаги: «Сегодня, в пятницу, 27 апреля, на площади в Донго я был арестован бойцами 52-й бригады имени Гарибальди, — слова размашисто ложились на бумагу, — обхождение со мной во время и после ареста было хорошим».

Муссолини сел за стол. Он был голоден и ел с аппетитом. Во время ужина и после него он беседовал с охранниками в той манере, в которой словоохотливый преподаватель поучает неопытных студентов. Вернее, беседа больше походила на лекцию. Он рассказывал молодым людям о своей поездке в Россию, о полете над бескрайней степью; он говорил о Сталине как о выдающейся личности, и о России, которую считал настоящим победителем в войне; он разъяснял сущность большевизма и национал-социализма; предсказывал крушение Британской империи. Охранники слушали его, не перебивая. Кем бы он ни был сейчас, но в течение последних 20 лет он управлял ими, это нельзя было сбрасывать со счетов. Один из охранников, молодой человек по имени Мариони, рассказывал, что в «отдельные минуты Муссолини выглядел взволнованным, но страха не было на его лице. Казалось, собственная судьба его не волновала». Он сказал мне и моему приятелю: «Юность прекрасна, да, прекрасна!» Мой приятель улыбнулся на эти слова, а Муссолини продолжил: «Да, да, поверьте мне, юность прекрасна. Я люблю молодежь, даже если она поднимает против меня оружие». Затем он достал золотые часы из кармана и отдал нам со словами: «Возьмите на память обо мне».

В одиннадцать часов он сказал, что устал и хочет спать. Они отвели его наверх в маленькую комнату с зарешеченным окном. У окна стояла кровать. Джорджио Буфелли, говоривший с Муссолини в машине по пути сюда, заметил черный предмет, высунувшийся из кармана дуче. Он принял его за рукоятку пистолета и робко указал на это. Муссолини покорно достал предмет из кармана и показал его. Это был футляр от очков. Буфелли закрыл дверь и запер ее на засов.

В это время в Донго происходило следующее. В одной из комнат ратуши граф Беллини обнаружил Кларетту Петаччи. Ее задержали, так как при ней не оказалось паспорта, подтверждающего испанское подданство. Она уверяла, что является сестрой испанского посла в Республике Сало и что она заехала так далеко в горы, чтобы расспросить деревенских девушек, что они думают о судьбе Кларетты Петаччи в случае ее ареста партизанами. Беллини сообщил ей, что Муссолини арестован, но она сказала, что никогда с ним прежде не встречалась.

«Я знаю, кто вы», — произнес Беллини.