Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть

— Ты не понимаешь? — зарычал Альверато. — Ты не понимаешь, сукин ты сын?! Сейчас узнаешь, самолично! Скотти, ну-ка, быстро сюда! — скомандовал он одному из своих амбалов. Тот моментально подчинился. Альверато же продолжал орать: — И я тебе покажу, как я собираюсь там удержаться!

Без всякой видимой подготовки Альверато взмахнул кулаком и со всего маху ударил в лицо парню. Голова Скотти дернулась назад, и он повалился на пол с гулким стуком. Пистолет упал рядом.

— Видел, Пендлтон? Въезжаешь, Пендлтон?! Эй, Скотти. — Альверато наклонился к лежавшему на полу. — Вставай, Скотти!

Тот приложил все усилия, но подняться не смог; глаза его были залиты кровью. Он закашлялся, подавившись выбитым зубом.

— Вставай, черт тебя дери!

Альверато подхватил парня под мышки. Когда Скотти встал на ноги, Альверато наклонился, поднял пистолет и вручил его бедолаге, кивнув на стену.

— У тебя есть еще вопросы, Пендлтон? Тебе все еще что-то кажется вышедшим из моды, а?

Бенни посмотрел на Скотти. Тот стоял у стены, как и прежде, держа пушку наготове и глядя на Пендлтона, как было приказано. Он дышал через рот, поскольку нос был залит кровью. Бенни сунул руку в карман, вытащил платок и направился было к парню, когда Пендлтон резко поднялся со стула.

— Мою шляпу, Тейпкоу, — сказал он.

Бенни остановился и коротко глянул на Пендлтона, затем подошел к Скотти и вложил ему платок в руку.

— Мою шляпу, Тейпкоу.

Бенни подошел к стулу у витража и взял шляпу.

— Ты чего это — шляпу… — Голос Альверато все еще гремел. — Садись, Пендлтон, и вернемся к нашим баранам.

Бенни остановился у окна, ожидая, что Пендлтон снова сядет. Но этого не случилось. Бенни даже не заметил, как босс махнул ему рукой. Он думал о шляпах, об огромной империи старика Эйджера, оказавшейся на грани краха из-за того, что этот чертов зануда…

— Послушайте, мистер Пендлтон, — скороговоркой выпалил Бенни, — у меня тут мыслишка появи…

В эту секунду он увидел лицо Пендлтона. Продолжать было бессмысленно. Бенни оглядел помещение, бросил взгляд на Альверато, на спину Пендлтона, выходившего из комнаты, и последовал за боссом до машины. Затем повез его назад, на Саттон-Плейс.

Глава 3

Пендлтон сидел в темноте машины за стеклянной перегородкой. Бенни вел машину обратно в Нью-Йорк молча, как и полагается шоферу. Однако для него дело еще не закончилось. Семь лет попугайского «Да, сэр», семь лет подъема в гору — не могло это кончиться простым шлепком по спине и «Спасибо за униформу, сэр». Бенни сосредоточенно крутил баранку; нет, для него этот вечер еще не закончился. Не закончился он и для Пендлтона.

Бенни высадил пассажира у подъезда дома, поставил машину в подвальный гараж и поднялся служебным лифтом на последний этаж.

— В библиотеке, — сообщил дворецкий, и Бенни прошел в длинную комнату, где Пендлтон снова ожидал его, сидя совершенно неподвижно за письменным столом. Поэтому когда он открыл рот и заговорил, у Бенни создалось впечатление, что перед ним кукла.

— Тейпкоу, — произнес голос. Бенни ждал. — На тебя произвел сильное впечатление мой бывший партнер. Ну? Отвечай. — Пендлтон дернул плечом. Он коснулся бледными пальцами края стола и принялся выстукивать на гладком дереве однообразный ритм с частотой маятника. — Кажется, ты склонен согласиться с тем, что громкий голос — это лучше, чем спокойная уверенность. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я кричал, Тейпкоу?

— Нет.

Пальцы Пендлтона продолжали монотонно двигаться.

— Существуют и другие методы обеспечения дисциплины. В моем арсенале они есть. — Пендлтон приоткрыл рот и провел кончиком языка справа налево. — И ты, Тейпкоу…

— Послушайте, — прервал его Бенни, — теперь вы меня послушайте, мистер Пендлтон.

Бледная рука перестала двигаться.

— Чем больше ты скажешь, Тейпкоу, тем хуже для тебя. — Он почти улыбнулся. — Как ты думаешь, что самое плохое я могу с тобой сделать, Тейпкоу? Помнишь, несколько лет назад у нас был такой парень — Мердок? Ты когда-нибудь задавался вопросом, что стало с Мердоком? Знаешь, а ведь он до сих пор жив.

Пендлтон помолчал, придавая сказанному вес, однако на Бенни он при этом не смотрел. Он не видел на его лице упрямства и агрессивного нетерпения.