Бенони

Бенони поздоровался, и все, кто ни был вокруг, поздоровались тоже, но два британца не ответили. Они шли дальше, время от времени перебрасываясь словом-другим и отбивая от скал осколки камня; глаза у сэра Хью совсем остекленели с перепою. Вскоре группа скрылась из глаз.

«Ну, теперь Марелиус из Торпельвикена снова получит деньги за своего лосося», — говорили люди.

«А дочь Эдварда — отца для ребёнка».

«И уж верно немалые деньги. Повезло Марелиусу, что у него дочь, а не сын».

Когда Бенони собрался домой, кто-то крикнул ему вслед, что, мол, да-да, что если Мак повысит им подённую плату, они ему приготовят сушильную площадку.

— Мак повысит? — переспросил Бенони, уязвлённый в самое сердце. — По-вашему, Мак из Сирилунна лучше, чем я? А между прочим, у того же самого Мака пять тысяч моих.

— Дак ты их никогда не получишь, — гласил ответ. При всём при том Мак пользовался у людей полным доверием, а Бенони совсем никаким...

Как-то Бенони получил известие, что сэр Хью Тревильян намерен с ним поговорить. Доставил это известие всё тот же Марелиус из Торпельвикена.

— А чего ему от меня надо? — спросил Бенони.

— Не знаю.

— Скажи ему, что Бенони Хартвигсена всегда можно застать в собственном доме.

Марелиус пытался как-то возразить, но Бенони отвечал:

— Тогда спроси у него, стал бы он на такой манер вызывать к себе Мака из Сирилунна или нет. И чтоб он знал, что я себя ценю не дешевле.

Как на грех в этот же день Бенони был донельзя раздосадован после стычки с приказчиком Стеном, который напомнил ему про задолженность.

— Ну и что? — отвечал ему Бенони. — Разве твой Мак не должен мне пять тысяч?

— Тут мне ничего не известно, — сказал Стен. — А хоть бы и так — это разные счёты. Твоя кухарка всю зиму приходила сюда за разным товаром, ну, оно и набежало.

— Ты что это себе позволяешь? — рассвирепел Бенони. — Наглый щенок! Фальшфейер23 вонючий! Ты заслужил, чтоб я спустил с тебя штаны и огрел хворостиной по одному месту.

Стен-Приказчик не посмел обострять конфликт и лишь пробормотал:

— Да я просто так сказал, для порядка, когда берут в долг, я должен всё записывать, мне всё равно, на кого записывать. Хозяин-то Мак.

— Так это Мак тебе приказал напомнить про мой долг в лавке? Уж чья бы корова мычала... Рыба-то, которая сейчас сушится на площадках, это, между прочим, не Макова рыба, а моя.

— Лучше бы тебе переговорить с Маком, — сказал Стен и привёл из конторы Мака.

Бенони тотчас поутих и не заводил больше речи о рыбе.

— Ты хотел поговорить со мной? — спросил Мак.

— Нет, это всё Стен, вот я и... Ну, в общем, насчёт моего долга в лавке, он не может подождать до осени?

— Конечно, может, я с тебя ничего не требую, — ответил Мак.

Бенони обернулся к Стену.

— Ну, слышал?

— Я просто напомнил. И нечего было так сердиться.

— Ещё что-нибудь?

— Нет. Гм-гм. Да вроде ничего.

Гордый господин Мак не желал вмешиваться в перебранку своих приказчиков с покупателями, он повернулся и ушёл к себе...

Спустя неделю Бенони один спустился в свой сарай, проверил невод и лодки. Уж раз он был обречён на бездеятельность. И вот он целую неделю прохлопотал, набирая команду для выхода в море, но добрые обитатели посёлка не верили больше в его удачу и не желали выходить с ним. Только Свен-Сторож ни с того ни с сего выпросил у Мака позволения выйти вместе с Бенони. На дворе стояло лето, стало быть, дрова в Сирилунне не требовались ни для одной печи, кроме как для кухонной плиты, вот Свен и запросился в море, хотя недавно женился, а может, именно потому, что недавно женился.

Бенони остановился в дверях своего сарая, глядя на сушильные площадки, где кишели сушильщики под началом Арна. Неужели среди шести десятков, хлопотавших на сушке, нельзя набрать команду для одного-то невода? На неделе стояли тёплые дни, стало быть, рыба скоро будет готова к отгрузке. Бенони закрыл дверь сарая и пошёл в горы, почему бы в конце концов и не поглядеть на собственную рыбу?

Погода тёплая и мягкая, чайки сверкают на солнце, когда они летят, и взмах их крыльев похож на медленное щёлканье серебряных ножниц.

Опасаясь обидеть Арна-Сушильщика своим приходом, Бенони робко говорит:

— Благослови Бог, хорошо сушится, верно?

— Грех пожаловаться, — отвечает Арн-Сушильщик и начинает чем-то заниматься.

Бенони берёт в руки одну рыбину, кладёт обратно, берёт другую, берёт рыбку за рыбкой, видит Бог, ничего оскорбительного в этом нет. И он говорит:

— Скоро вроде досохнет? Как по-твоему?

— Как по-моему? Ну, ты в этом лучше разбираешься — бормочет Арн-Сушильщик и отходит в сторону.

Теперь Бенони свободно ходит по сушильной площадке и проверяет собственную рыбу. Он выпрямляет подогнутые спинные плавники, чтобы посмотреть, высохла ли складка; ту же операцию проделывает он и с грудными плавниками, хотя здесь это не так уж и важно, под конец он сгибает в дугу самое рыбу и отпускает, чтобы поглядеть, хорошо ли она пружинит.

— Ещё бы несколько тёплых деньков, — говорит он, — и получится очень неплохая партия.