Bently

— Прощу, — искренне признался я. — Его все равно жизнь накажет за подобное отношение к людям. И еще сильнее накажет.

— Как знаешь, — буркнул «Всеволод».

— Добрый ты, — хмыкнул «шрамированный». — Ладно, давай, не в обиде, — похлопал меня по плечу. — А этого петуха мы все равно труханем. Так с людьми не поступают.

— Удачи, — сказал я напоследок и потопал в сторону метро.

Как спускался по эскалатору, как проходил турникет, как садился в вагон, как ехал — ничего не запомнил. Очнулся, когда из динамиков донесся женский голос:

— …Выхино. Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны.

Я подскочил и испуганно огляделся. На секунду показалось, что проехал свою станцию и уже конечная. Проскочив через подземный переход, оказался рядом с кассами пригодного направления. Медленно добрел к нужной остановке. Подъехал микроавтобус, и я первый, кто в него сел. Тихо играла музыка — бессмертный Цой. Водитель, хмурый узбек с длинной челкой, посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Оплата при входе, — прогундосил он.

— Извините. Ошибся, — я выскочил из микроавтобуса и чуть ли не бегом кинулся к метро. По пути попыталась пристать цыганка со своим «Подайте ради Христа», но я ее даже толком не рассмотрел. Надо же, вообще совести никакой. Даже у бегущих людей попрошайничать начали. Через турникет прошел, прижавшись к спине женщины в белом платье. Такое удовлетворение почувствовал, будто переспал с ней. Она на меня глянула, как на подгнивший труп крысы, но ничего не сказала. Подошел состав. Полупустой. Ехать далеко — попытался занять место. Уселся между толстой, как железнодорожная цистерна, теткой и слащавого вида мужчиной. Он мне живо напомнил моего уже бывшего начальника, Александра Алешина, пропади он пропадом. Даже пахло от него также — женскими духами. Не устаю удивляться в Москве количеству лиц нетрадиционной ориентации. Бегут со всех уголков России в надежде затеряться. Да только кактус в жопе не утаишь. Даже отодвинуться захотелось, вдруг и сам в такого превращусь, но тетка слишком полная, полтора по?па-места заняла. Включил на телефоне игру, симулятор автобуса, и попытался отвлечься. Не тут-то было. В голову усердно лез синий Bentley. Видел, как сажусь за руль, и еду. По Садовому кольцу, по Тверской, по МКАДу ночью разгоняюсь до двухсот. Видел, как подъезжаю к Макдональдсу и заказываю все, что видят глаза. И мне все равно, какую сумму называет кассир — денег во много-много раз больше. В миллион… в миллиард раз больше. А потом пробую, что накупил и, недоедая, выкидываю. Еду в Radisson на Киевской и останавливаюсь там на несколько суток. Просто так. Потому что деньги есть. А на следующее утро уезжаю оттуда. Еду на Рублевку, присматривать особняк.

Одно обстоятельство несколько смущало. Я видел себя молодым. Таким, как вижу ежедневно в зеркале и любой отражающей поверхности. Не мог представить себя стариком. Точнее мог, но через большой промежуток времени, когда синий Bentley Continental превратится в раритет.

Автобус на экране давно таранил остановки, людей, встречные машины. Если бы такое было в жизни, то полицейские бы сами устроили линчевание. Как-то на досуге, размышлял, насколько надо погрузиться в выдуманный мир, чтобы взять оружие и пойти убивать людей, словно брутальный спецназовец из шутера?! Насколько непостижим мозг, что выдуманную кем-то картинку начинает воспринимать как реальность?

Автобус снова врезался в остановку, сбил всех стоявших на ней людей. Игра рассчитана даже на самых маленьких, потому люди просто пропадали с экрана. Остальное домысливай, насколько фантазии хватит. Отпустил педаль газа, затем и вовсе нажал кнопку выхода.

Слащавый мужчина встал и прошел к дверям. А там как раз стояли два широкоплечих, лысых парня. На станции они пропустили выходившего длиннолицего и худощавого студента, а перед слащавым мужчиной сдвинули плечи.

— Прощимишься, соска? — громко спросил один из них и оба весело заржали.

Слащавый постарался их обойти — не пропустили. В вагон зашли новые пассажиры, после чего двери закрылись и поезд тронулся. Сквозь грохот старого состава до меня донеслось:

— Может, на следующей получится… — последнее слово не расслышал, но в том, что мужчину назвали матерным синонимом «гея» сомневаться не приходилось. Лысые парни так громко заржали, что и машинист наверняка услышал.

Жертва, надув губы, словно девятилетняя девочка, ушел к другой двери. Там старательно не обращал внимания на лысых парней. И вообще делал вид обиженной мадам, лишний раз убедив тех, кто наблюдал за этой сценой, что его ориентация противоестественна.

Я же подумал, что такая концентрация лиц нетрадиционной ориентации и быдла в одно утро даже для Москвы противоестественна.