Бенвенуто

Выглядела эта просьба весьма колоритно. Буратинко попросил меня написать «поподробнее про изотерику». Переписка наша велась в виде его комментариев и моих ответов на эти комментарии у меня в ЖЖ. Я, стремясь убедиться, что понимаю агента правильно, ответил: «На фиг тебе эзотерика, если ты и писать-то без ошибок не умеешь?» Он ответил: «Писать я умею. Только это не интересно. Интересно про изотерику».

Я, таким образом, убедился, что замена буквы «э» на «и» в слове не случайна. Агент хочет больше информации именно об изобразительном искусстве и намеренно вместо «эзотерика» пишет «изотерика».

Я воспринял его просьбу как хорошую новость («черти» наконец-то заинтересовались реальной первопричиной нашего квеста), был рад, что «контора» наконец-то взялась за ум, а следовательно, недоразумение вскоре рассосется, поэтому написал довольно большой текст про картину, но не про автопортрет Челлини, а про другую, впрочем, тоже из нашей коллекции.

Я хотел быть уверенным, что агента интересует именно Челлини, и потому подсовывал ему другое. Расчет был на то, что, если я прав в своих предположениях, will2013 потребует информацию именно о Челлини, отвергнув любую другую, тогда я буду уверен, что «контора» поняла суть проблемы и действительно сконцентрировалась на портрете Бенвенуто.

Буратинко, увидев мой текст, очень обрадовался, хотя и посетовал, заныл, что «дело к ночи» и «опять ему не спать». Ну а я стер только что написанный текст (раз корреспондент его уже прочитал и скопировал) и спокойно лег спать. Впервые за несколько дней у меня прояснилось на душе.

На следующее утро он (видимо, сбегал в свою «контору», и ему там объяснили: мол, не то) написал мне, под другим постом, дескать, а где тут изотерический текст, который был вчера? Я ответил, что нечего тексту болтаться всуе. Информация не для праздных глаз, и я ее стер.

На что Буратинко посетовал, мол, это, конечно, хорошо. И текст был очень интересный, но «не совсем то, что требуется в текущий момент». Таким образом, мой план сработал. Я убедился, что «контору» интересует именно Челлини, их не устроил текст про другую картину, поэтому вскоре разместил в ЖЖ уже приготовленный заранее рассказ про портрет Бенвенуто. На этот раз Буратинко, видимо, получил что хотел и очень обрадовался.

Вероятно, «оборотни» сверяли информацию, добытую агентом в прямой беседе со мной и полученную каким-то иным путем из других источников. Например, из перехваченной переписки с профессором Фриманом. Когда все у них совпало, они поняли, что сведения достоверные и пазл действительно сложился.

Но после этого эпизода, к моему удивлению, Буратинко не оставил меня в покое, хотя наши отношения с Катрин сворачивались.

Мы все-таки еще переписывались с моей бывшей «шери». Ведь надо было закончить дела, которые мы с ней наметили. Отменить встречи, дождаться результатов уже проведенных переговоров и так далее. Чаще всего звонил я, чтобы узнать судьбу того или иного начатого дела. Она сухо отвечала или переводила разговор на другие темы.

В одной из СМС от Катрин (теперь всегда холодных) 23 ноября 2010 года в 16:58 я прочел, что она находится в Риме. Это меня немного резануло. Может быть, она уже занимается другими задачами? Но интуиция подсказывала мне: это не так.

Сердце екнуло, предупреждая: было бы неприятно, если б французы связались с итальянцами по моей проблеме и, грубо говоря, продали меня итальянцам с потрохами. Ведь итальянцы облизывались на портрет Челлини еще с 2005 года, а французский Минкульт, наоборот, предпочитал его игнорировать, чтобы не было скандала.

И в самом деле, у сотрудников министерства в Париже наверняка имеются более важные дела, чем какой-то портрет Бенвенуто, который все равно уже давно умер.

Поэтому сведения, с трудом нарытые «конторой» о картине, судя по всему, не находили практического применения во Франции. Зато в Италии их бы оценили высоко.

Справедливости ради следует отметить, что агенты и офицеры ДСРИ в свое время обстоятельно проинформировали французский Минкульт о шедевре в моих руках, ставшем причиной такого веселого квеста.

Катрин несколько раз выходила со мной на связь по скайпу уже после того, как мы установили прямые отношения с агентом Буратинко, то есть в период с 13 по 23 ноября. Моя бывшая любовница интересовалась, пойду ли я на переговоры с министром культуры Фредериком Миттераном и чего от меня можно ожидать.

Я был не против встречи с министром, но она так и не состоялась. Логика в отказе от этой встречи со стороны министра хорошо просматривается: Минкульту пришлось бы капитулировать в любом случае, как только бы он начал официальные переговоры.