Бенвенуто

Все это, как уже говорилось, оформляется прямо в аэропорту. Еще желательно иметь с собой «паспорт» картины, или «Certificat d’exportation pour un bien culturel», плюс счет-фактуру. Но наличие этих документов не обязательно.

После получения багажа, проходя через красный коридор, следует обратиться к офицеру таможни, и он вызовет на осмотр эксперта-искусствоведа, который круглосуточно дежурит в Шереметьево. Проведя осмотр, картину пропустят в страну беспошлинно, а потом, через некоторое время, ее можно будет точно так же без проблем вывезти, показав таможенникам документы, оформленные во время ввоза.

Если учесть, что все члены нашей семьи — французские резиденты, то каждый из нас, по закону, мог ввезти в Россию автопортрет в удобном нам таможенном режиме временного ввоза.

Словом, все в теории «срослось», и, хотя Ирина очень нервничала и переживала, я решился представить на выставке в московском музее именно портрет Бенвенуто, а не другие работы из нашей коллекции.

Известие о том, что мы будем выставлять Челлини, было встречено коллегами и друзьями с радостью и воодушевлением. Однако проблема была, как всегда, на французской стороне.

Как я уже говорил, мы каким-то чудесным образом (к несчастью) уже получили «Certificat d’exportation pour un bien culturel». Поэтому перемещать картину в границах Европы могли как заблагорассудится, и для этого не требовалось никаких бумаг, разрешений или деклараций. А вот если мы хотели вывезти портрет из Европы, — кроме всего прочего, возникал налоговый вопрос.

Тут дело тонкое. Вывоз из Европы французские налоговики рассматривают как продажу. Вывез — значит продал.

Если стоимость произведения искусства не велика или велика, но тебя не застукали на вывозе, — твое счастье. Но если ты повезешь, скажем, работу, которая стоит десять миллионов, а купил ты ее за миллион, при вывозе налоговики вправе потребовать уплаты налога с девяти миллионов прибыли, или, точнее говоря по-французски, «плю валю» (увеличившейся стоимости).

Но откуда им знать, что картина на самом деле стоит десять миллионов? Для этого необходимы данные разведки или общеизвестная и точная информация, доступная заинтересованным таможенникам.

Поэтому подобное вмешательство таможни и налоговых служб во время банального вывоза картины из страны в реальной жизни происходит крайне редко. Но в нашем случае разведка, то есть ДСРИ, была в курсе дела, и мы вполне могли ожидать сюрпризов.

Причем для известных картин, находящихся в частных руках, этот налоговый фильтр и вторая граница представляют собой почти непроходимое препятствие.

Барьер можно преодолеть законным путем, если Минфин Франции даст разрешение на временный вывоз. Но в любом случае Минфин, прежде чем позволить временный вывоз, потребует гарантии от владельца картины. Чаще всего гарантии — это денежный залог, сумма, эквивалентная налогу. В редких случаях залогом могут служить надежные поручительства или страховка.

Иначе говоря, для оформления временного вывоза требуется внести на счет французских мытарей около тридцати процентов от гипотетической «увеличившейся стоимости».

Таким образом, если наша работа стоит, скажем, пятьдесят миллионов евро, а купили мы ее за три тысячи двести евро, то к уплате налогов и социальных платежей (или внесению залога) получалась сумма около шестнадцати миллионов. И то процесс оформления и согласования временного вывоза занял бы по крайней мере несколько месяцев.

С другой стороны, у нас на руках есть счет-фактура на три тысячи двести евро, она служит доказательством «реальной» (весьма ничтожной) стоимости картины, и в этом случае мы, в соответствии с законом, не должны заморачиваться даже с декларациями.

Какие пятьдесят миллионов? Это всё фантазии! Мы купили картину у профессионалов по три тысячи двести евро за штуку. Отстаньте от нас, мы в своем праве!

Попросту говоря, если мы проходим случайную таможню в Европе и нам задают вопрос (что само по себе случается крайне редко, на практике без наводки такого на выезде из страны не бывает), тогда произойдет вот такой диалог:

— Что везем?

— Картинку.

— Какова стоимость картины?

— Вот счет-фактура. Три тысячи двести евро.

— Проходите, счастливого пути.

А вот если на границе организована засада, тогда будет так:

— Что везем?

— Картинку.

— Разрешите взглянуть?

— Пожалуйста.

— У вас есть сопровождающие документы? Желательно о том, что это не национальное достояние Франции, и разрешение на экспорт картины от Министерства культуры?

— Да вот. Сертификат.

— Спасибо. Позвольте осведомиться о стоимости картины.

— Вот счет-фактура, она стоит три тысячи двести евро.

— Позвольте нам не согласиться с вами. Во-первых, сертификат показан для работ, которые дороже ста пятидесяти тысяч евро, и раз вам его выдали, значит, эксперты уверены, что она стоит по крайней мере дороже, чем сто пятьдесят тысяч евро.

— Но это, как оказалось, не ценная работа!

— Позвольте мне пригласить эксперта, а вот, кстати, и он. Месье Вансан?